Она загадочно улыбнулась.
- Возможно.
Я заставил себя упрямо сопротивляться ей и сказал:
- Тогда у меня от тебя нет секретов. Ты и так все знаешь.
- Я хочу услышать это из твоих собственных уст. Я думала, что ты
придешь ко мне сам и скажешь. Когда ты не пришел, я сама позвала тебя. Ты
переменился. В тебе появилось что-то новое.
- Нет, - сказал я. - Это ты переменилась.
- И ты тоже, - сказала Инанна. - Разве я не просила тебя прийти и
сказать мне, когда какой-нибудь бог выберет тебя? Какой это бог?
Я в изумлении уставился на нее.
- Ты это знаешь?
- Это так легко увидеть!
- Как? Это видно по лицу?
- Я это почувствовала через пространство, разделявшее нас. Теперь в
тебе божество. Ты не можешь этого отрицать.
Я покачал головой.
- Я и не отрицаю.
- Ты обещал мне сказать, когда тебя выберут. Выполни обещание.
- Это очень личное, когда тебя выбирают, - сказал я, потупив глаза.
- Выполни обещание, - сказала она.
- Я думал, тебе не до меня... Праздник, похороны старой Инанны.
- Выполни обещание, - сказала она.
В голове у меня пульсировала боль. Перед ней я был беспомощен.
Лугальбанда, молил я, наставь меня, помоги!
Кроме пульсирующей боли, я ничего не чувствовал.
Она сказала:
- Назови мне имя бога, который теперь защищает тебя.
- Ты все на свете знаешь, - дерзнул я сказать. - Зачем мне говорить
тебе то, что ты и так знаешь?
Это ее и позабавило и разгневало. Она отвернулась от меня и стала
расхаживать по комнате. Потом схватила связки тростника и крепко сжала их.
На меня она не смотрела. Молчание сковывало меня бронзовыми обручами. Я
задыхался. Шутка ли - открыть имя своего личного бога! Это значит потерять
частичку той защитной силы, которую бог тебе дает. А я еще далеко не был
уверен в собственной силе, чтобы принести эту жертву. Но точно так же мне
не хватало сил противостоять Инанне, скрывая от нее то, что она требовала.
Я дал обещание жрице, а выполнить обещание требовала богиня.
Я сказал очень тихо:
- Бог, вошедший в меня, это мой отец, герой Лугальбанда.
- Вот, значит, как, - сказала она.
Больше она ничего не сказала, и пугающее молчание снова повисло в
воздухе.
- Не говори об этом никому, - сказал я.
- Я - Инанна! - в гневе вскричала она. - Никто мне не указ!
- Я тебя прошу никому не говорить. Разве это большое одолжение?
- Ты не смеешь ни о чем меня просить!
- Просто обещай...
- Никаких обещаний! Я - Инанна.
Сила богини заполнила зал. Подлинное присутствие божества наполняет вас
леденящим холодом, потому что оно притягивает к себе все тепло жизни. В
этот момент я почувствовал, как Инанна забирает мое тепло, высасывает его
из меня, оставляя только пустую заледенелую оболочку. Я не мог
шевельнуться, не мог говорить. Я остро чувствовал, как я молод, глуп и
неискушен. Я видел, что передо мной стоит богиня, чьи желтые глаза горят,
как у дикого зверя в ночи.

8
Несколько дней спустя, когда я вернулся домой с поля для метания
дротиков, я обнаружил запечатанную табличку на постели. Это было, как
сейчас помню, в девятнадцатый день месяца: это всегда самый неудачный
день. Я поспешно разбил обертку из коричневой глины и прочел сообщение,
потом еще и еще раз. Эти несколько слов, написанные на глине в один миг
вырвали меня из уюта моего родного города и ввергли в странную жизнь
изгнанника, словно это были не слова, а буйное дыхание самого бога Энлиля.
Табличка гласила: "Немедленно беги из Урука. Думузи покушается на твою
жизнь".
Внизу стояла печать Инанны.
Моя первая реакция - чувство протеста. Сердце мое грохотало в груди,
руки сжимались в кулаки. Кто такой Думузи, как он смеет угрожать сыну
Лугальбанды? Мне ли бояться такого ленивого слизняка, как он? А еще я
подумал: власть богини выше власти царя, значит, мне незачем бежать из
города, Инанна защитит меня.
Когда я шагал из угла в угол, охваченный гневом и яростью, вошел один
из моих слуг. Он тут же попятился назад, но я велел ему остаться.
- В чем дело? - требовательно спросил я.
- Двое. Господин, два человека были здесь...
- Кто такие?
Какое-то время он не мог сказать ни слова. Потом с трудом выдавил из
себя:
- Рабы Думузи. На руках у них были красные повязки царя.
В глазах у него был страх.
- У них в руках были ножи, мой господин. Они было спрятали их в одежду,
но я заметил их блеск. Мой господин...
- Они тебе сказали, что им надо?
- Поговорить с тобой, мой господин, - он запинался.
Страх сделал его лицо серым.
- Я с-с-сказал, что ты у б-б-богини, и они сказали, что вернутся...
С-с-сегодня вечером вернутся...
- Хорошо, - тихо сказал я. - Значит, это правда.
Я взял его за край одежды, притянул к себе и прошептал:
- Будь начеку! Если увидишь их поблизости, немедленно сообщи мне.
- Непременно, мой господин!
- И никому не говори, где я!
- Ни слова, мой господин!
Я отпустил его и снова начал ходить по комнате. В горле у меня
пересохло, я весь дрожал. Не от страха, а от ярости и негодования. Что мне
оставалось делать, как не бежать? Я видел, как нелепо все складывается.
Да, можно быть дерзким и смелым. Но за это я заплачу жизнью. Как же я был
заносчив! Как был уверен, что Думузи не может угрожать сыну Лугальбанды,
забыв, что Думузи царь, и моя жизнь находится в его руках. Если бы у
Инанны была хоть единственная возможность меня защитить, разве она послала
бы письмо, приказывая бежать? Я уставился в пустоту. Нельзя медлить ни
минуты. Я это знал, даже не пытаясь искать объяснений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108