Я ввозил медь с Кагалада, горы Кимаш, и
собственными руками сделал из нее изголовье скипетра. С Губина, горы, где
растут деревья хулуппу, я возил древесину, а из Магды - асфальт для
строительства помостов храмов, с горы Баршиб я по воде сплавлял в лодках
роскошный камень налуа. У меня были планы отправить экспедиции дальше - в
Макан, в Мелухху и Дильмун.
Город процветал. С каждым днем возрастало его великолепие. Я взял себе
жену, и она родила мне сына; по праву царя я взял себе еще одну жену. Мир
царил вокруг. В ночь нового года я пошел в храм, который сам же и
выстроил, и лег с пламенной Инанной в обряде Священного Брака: с каждым
годом она льнула ко мне все более страстно, ее тело двигалось под моим все
исступленнее, словно за одну ночь она получала удовлетворение своих
желаний за целый год. Дни мои озарялись любовью Энкиду, вино текло рекой,
каждый день к небесам поднимался дым с жертвенников для богов, и все было
прекрасно. Я думал, что таким мое правление и останется во веки веков. Но
боги не дают такой благодати. Чудом можно считать, что они вообще дают ее
нам.

20
Как-то раз я пришел к Энкиду и встретил его в мрачном и тяжелом
настроении; он хмурился, вздыхал, и был близок к рыданиям. Я спросил его,
что его терзает, хотя был уверен, что знаю ответ. И он сказал:
- Ты подумаешь, что я глуп, если я тебе расскажу.
- Может быть, ну и что? Говори.
- Да глупости все это, Гильгамеш!
- По-моему, нет, - Я пристально посмотрел на него и сказал: - Позволь
мне догадаться. Тебе стала надоедать наша жизнь в изнеженности и
праздности. Тебе тяжело стало сидеть здесь и ничего не делать.
Лицо его покраснело и он в удивлении ответил:
- О великие боги, как ты догадался?
- Не надо быть мудрецом, чтобы увидеть это, Энкиду.
- Мне бы не хотелось, чтобы ты подумал, что я опять хочу вернуться к
своей прежней жизни и нагишом бегать по степи.
- Нет, в этом я не сомневаюсь.
- Но я тебе одно скажу: я здесь становлюсь как кисель. Вся моя сила
куда-то ушла от меня. Руки мои стали вялыми, а дыхание - трудным и
коротким.
- А наши охотничьи походы? А игры, в которые мы играем на полях наших?
Их недостаточно, Энкиду?
И тихим голосом, который едва был мне слышен, он ответил:
- Мне стыдно признаться в этом, но их недостаточно.
Я положил руку ему на плечо.
- Ну, так и мне их мало.
Он удивленно моргнул:
- Что такое ты говоришь?
- То, что чувствую такую же тоску, как и ты, Энкиду. Мое предназначение
связывает и ограничивает меня. То спокойствие, за которое я так боролся
ради города и его благополучия, теперь стало моим врагом. Душе моей так же
муторно, как и твоей. И так же, как ты, я тоскую по мужественным деяниям,
Энкиду, по приключениям, по опасностям, по свершениям, которые могли бы
прославить мое имя перед человечеством. Мне здесь не по себе, словно меня
гладят против шерсти. Я тоскую по великому путешествию.
Это была правда. В Уруке все было так спокойно, что быть в нем царем
было все равно, что быть лавочником. Я не мог принять для себя эту участь,
так как боги вложили в меня частичку божественной сущности, и моя
божественная часть не спит, вечно ищет новизны. Вот такую шутку сыграли со
мной боги - я тоскую по миру и покою и несчастен, добившись их. Но мне
кажется, теперь я разгадал суть этого, о чем расскажу вам, когда придет
время.
- И ты страдаешь, как я? - спросил он.
- Да.
Он рассмеялся.
- Мы с тобой как два мальчишки-переростка вечно в поисках новых
развлечений. Что же нам делать, Гильгамеш? Куда идти?
Я пристально и долго смотрел на него. Потом медленно сказал:
- Есть такая земля, ее называют Землей Кедров. Я уже долгое время
подумываю отправить туда людей. А может и самому пойти. Что ты на это
скажешь, Энкиду?
Это была неправда. Мысль пришла мне в голову в этот самый миг.
Нахмурившись, Энкиду сказал:
- Да, знаю. Я слышал про эту землю.
- Как ты думаешь, если мы туда отправимся, излечит это путешествие наше
беспокойство?
Он облизал пересохшие губы.
- Почему именно туда, Гильгамеш?
- Нам очень нужен кедр. Это замечательная древесина. А в наших землях
он просто не растет.
Нет, я с ним не лукавил. Это была подлинная правда. Но кроме того, я
выбрал Землю Кедров из-за крепкого, целительного воздуха, который, по
моему мнению, должен был исцелить Энкиду от его уныния. Помимо этого,
слишком уж часто поговаривали, что эламиты хотят объявить все земли вокруг
кедровых своей собственностью. Этого я допустить не мог.
- Есть и другие места, где можно раздобыть кедр, - сказал Энкиду.
- Возможно. Но сейчас я собираюсь за ним в Землю Кедров. Говорят, места
там восхитительные. Гористые, зеленые, прохладные.
- И очень опасные, - сказал Энкиду.
- Правда? - Я пожал плечами. - Что ж, тем лучше. Ты сказал, что совсем
ослаб от нашей изнеженной жизни... что тоскуешь по опасности, по
возможности показать себя...
Он ответил с таким смущенным видом, какого я прежде никогда не видел:
- Ты предлагаешь мне больше, чем я мог ожидать...
- Что такое ты мелешь? Это опасно, хочешь ты сказать?! И это я слышу из
уст Энкиду? Никогда бы не подумал, что ты можешь быть трусом.
Глаза его грозно сверкнули, но он сдержался.
- Знаешь, братец, тонка грань между трусостью и здравым смыслом.
- А разве это здравый смысл - бояться пары стычек с эламитами?
- Да нет, не с эламитами, Гильгамеш.
- Тогда с кем?
- Разве ты не знаешь, что бог Энлиль поставил демона Хуваву в воротах
Земли Кедров, чтобы стеречь священные деревья?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108