Сила богини велика, и богиня сделала
красоту священной наложницы Абисимти доступной его пониманию. Она стояла
перед ним в своей прекрасной наготе. Он вдохнул ее нежный запах, она легла
с ним, стала ласкать его и дала ему овладеть ею.
Это было для него первым посвящением. Он был как зверь, а после ее
объятий он стал человеком. Или, вернее, после ее объятий он стал
божеством. Ибо именно таким путем в нас проникает божественная сущность -
через акт зарождения жизни.
Шесть дней и семь ночей лежали они, соединяясь. Я ручаюсь за искусство
Абисимти. Я не мог бы послать к нему никого, кто был бы искуснее в
таинствах любви. Когда она лежала с Энкиду (а дикого человека звали именно
Энкиду), она наверняка использовала все свои тайные знания, и после ее
объятий он никогда уже не мог стать прежним. Эти жаркие дни и ночи,
страсть Абисимти дотла выжгли в нем всю дикость. Он смягчился, он стал
нежнее. Он перестал дико рычать и фыркать. В него вошла способность
говорить. Он стал похож на человека.
Но он сам еще не знал, что с ним произошло. Когда он насытился ею, он
хотел вернуться к прежней жизни, к своим животным, но газели в страхе
умчались, когда он приблизился к ним. Теперь на нем был запах человека,
запах другого мира. Звери больше не признавали его, и он сам отошел от
них. Когда газели побежали от него, он готов был последовать за ними, но
что-то удержало его, колени его были словно связаны веревкой, вся его
быстрота куда-то исчезла. Медленно, ошеломленный, он пошел туда, где была
Абисимти. И она нежно улыбнулась ему.
- Ты больше не дикий, ты другой, - сказала она, больше жестами, чем
словами, потому что слов он еще как следует не понимал. - Почему ты
стремишься вернуться к диким животным?
Она рассказывала ему о богах, о Земле, о городах и живущих в них людях,
о великом Уруке с высокими стенами, о Гильгамеше, царе Урука.
- Вставай, - сказала она. - Пойдем со мной в Урук, где каждый день -
праздник, где люди одеты в красивые одежды. Пойдем в храм богини, чтобы
она могла приветствовать тебя в мире людей, пойдем в храм небесного отца,
где снизойдет на тебя благословение небес. Я покажу тебе Гильгамеша,
ликующего царя, героя, сияющего мужеством, самого сильного, который правит
нами. При ее последних словах глаза его засияли, лицо покраснело, и он
сказал еще непослушным языком, хранящим звуки звериной речи, что пойдет с
ней в Урук, в храм Инанны и в храм Ана. Но больше всего ему хочется
увидеть Гильгамеша, царя.
- Я буду с ним бороться, - вскричал Энкиду, - и покажу ему, кто из нас
сильнее. Я покажу ему, на что способен человек степей. Я все переменю в
Уруке! Я изменю саму судьбу, ибо я самый сильный!
Таковы были его слова, пересказанные мне Абисимти.
Так мы приручили дикого человека Энкиду. В соответствии с планом,
который я придумал, он был пойман в самую мягкую и сладкую ловушку и
пришел из мира диких зверей в мир оседлых людей.
Абисимти разорвала свою одежду, таким образом одев его, и взяла его за
руку. Как мать, повела она его к пастушеским жилищам возле города. Пастухи
столпились вокруг него: они никогда не видывали такого гиганта. Когда они
предложили ему хлеба, он не знал, что с ним делать и был смущен и
озадачен. Он привык питаться кореньями, дикими ягодами, да сосать молоко
газелей. Они дали ему вина, он подавился и выплюнул его на землю.
Абисимти сказала ему:
- Это хлеб, Энкиду. Это пища жизни. А это вино. Ешь хлеб, пей вино. Так
принято у людей.
Он осторожно откусил кусок. Осторожно отпил глоток. Страх ушел из него,
он заулыбался и стал есть. Он наелся хлеба до отвала и выпил семь чаш
крепкого вина. Лицо его разгорелось, сердце возрадовалось. Он стал от
радости скакать и петь. Его вымыли, выстригли колтуны из его спутанных
волос, умастили маслами, дали ему красивую одежду, так что когда он пришел
ко мне, я увидел очень крупного и сильного необыкновенно волосатого
человека.
Первое время он жил с пастухами. Он научился есть человеческую пищу,
носить одежду, а главное, Энкиду научился работать как человек. Пастухи
научили его обращаться с оружием и сделали его сторожем своих стад. Он
прогонял львов и ловил волков, он был прекрасным сторожем овец - он,
который и сам недавно был как дикий зверь. Признаюсь, я скоро забыл о нем,
о диком человеке степей. Все мое время было занято государственными делами
и пирушками, которыми я надеялся утолить боль своего сердца.
Однажды Энкиду и Абисимти сидели в таверне, куда охотно захаживали
пастухи. В таверну зашел путник, родом из Урука и попросил кувшин пива.
Этот странник, увидав Абисимти, узнал ее и, кивнув ей, сказал:
- Хорошо, что ты больше не живешь в Уруке. Можешь считать себя
счастливым человеком.
- Почему? Чем плоха жизнь в городе? - спросила она.
- Гильгамеш всех нас тиранит, - сказал странник. - Город стонет под его
владычеством. Нет силы, чтобы удержать его, он истощает нас. Кроме того,
он совершает святотатственные вещи: царь оскверняет Землю.
При этих словах Энкиду поднял глаза и спросил:
- Как это? Объясни нам, что ты имеешь в виду.
Странник ответил:
- В городе есть дом, который отведен людям, чтобы они справляли там
свои браки. Царь не должен входить туда. Но он входит, даже тогда когда
бьют брачные барабаны. Он хватает новобрачную и требует первым быть с нею,
до того как ею овладеет муж. Он говорит, что это право ему дали боги в
момент его рождения, когда была перерезана пуповина, что связывала его с
матерью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108