За такую неслыханную доселе точность измерения большую
группу сотрудников Академии Наук наградили орденами и премиями. Наша наука,
сказал Президент в ответном слове от имени награжденных, вышла благодаря
этому открытию века на первое место в мире. И наша задача теперь -- догнать
и перегнать НБДР и в области науки.
Установили шкалу болезней и сексуальной мощи. В зависимости от ранга
руководителей стали освобождать от болезней той или иной категории и
присваивать тот или иной уровень сексуальности. Заведун был избавлен от всех
болезней, за исключением одной, о которой речь пойдет ниже, и награжден
абсолютной сексуальной мощью. Аналогично поступили с едой и выпивкой. Так
что, начиная с директора крупного учреждения, руководитель мог целый день
совокупляться с женщинами (до пятидесяти штук), лакать без передыха вино (до
ста бутылок коньяка Сто Звездочек) и жрать пудами дефицитные продукты,
которые стали редкостью даже в закрытых распределителях. Стало модно ходить
с расстегнутой ширинкой и с вымазанным красной икрой рылом. Только одна
болезнь упорно не поддавалась лечению -- слабоумие. Причем, оно усиливалось
с повышением ранга руководителей и возраста, достигая на высших уровнях
таких масштабов, что даже два на два стали умножать с помощью вычислительных
машин. Это было бы еще полбеды. Все-таки научно-техническая революция! Но
машины с такой задачей справиться уже не могли без посторонней помощи и
систематически делали ошибки, как перезревшие второгодники. Тогда за дело
взялись философы. Со ссылками на первоисточники они доказали, что это вовсе
не слабоумие, а развитие сверхгениальности, начавшееся еще с классиков и
достигшее в лице нашего любимого сверхсверхсверхсверхгениального Заведуна
поистине махрового расцвета.
ТРЕТЬЕ ПИСЬМО ПЕВЦА
Вплоть до самой гробовой доски
Мне в изгнании отныне суждено
Сохнуть-дохнуть, изнывая от тоски,
Пить их слабенькое кислое вино.
Тут жратвы и разных тряпок, верно, воз.
От свобод демократичных не вздохнуть.
Только, честно говоря, сплошной навоз.
Это выдумали видом обмануть.
Я мечтаю, свою душу бередя,
Испытать хоть раз забытое волнение,
Хоть часочек постоять в очередях.
Прочитать про перевыполнение.
Чтобы вызвали в собрание меня
Для серьезного глобального внушения.
Правосудие, бог весть за что виня,
Закатило лет пяток для исправления.
ЧАС ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ
После того, как о Срамиздате заговорили во всем мире, и чтение его
стало признаком хорошего тона в среде либеральной интеллигенции,
студенчества, грамотных сотрудников ответственнейших учреждений и членов
семей самого высокого начальства. Генерал явился к Министру и доложил, что
есть некоторые сведения, позволяющие судить о том, ч "о что-то
подозрительное имеет место. Так, по обмену с западными Органами получены
материалы, из коих видно, что на территории Ибанска функционирует некий
Срамиздат. Один реакционный буржуазный (значит, ему можно доверять!)
журналист за разрешение посетить район Космодрека сообщил, что он сам держал
в руках номер Срамиздата. Министр приказал начать подготовку материалов и
первым делом выяснить организаторов и собрать выпущенные номера. Это
оказалось не таким уж легким делом. Хотя списки организаторов и активистов
Срамиздата валялись во всех папках, архивах, ящиках, шкафах, сейфах,
кабинетах и т.п. могучего аппарата Органов, уже в течение многих лет и
систематически уточнялись и обновлялись десятками штатных сотрудников и
сотнями добровольных осведомителей, хотя всех организаторов Срамиздата
назубок знали все слушатели зарубежного радио на ибанском языке, пришлось
создать специальную оперативную группу и действовать по всем правилам сыска
и досмотра. Табуны агентов стали по ночам шляться по Ибанску, прислушиваться
к стуку пишущих машинок и вытаскивать из помоек использованную копировальную
бумагу. Со всех машинок сняли образцы шрифта, а у всех машинисток взяли
образцы их почерка. Во всех учреждениях машинки стали запирать амбарными
замками на ночь. Одним словом, была проделана грандиозная работа, которая
была под силу только изматическому обществу и свидетельствовала о его явном
превосходстве над обществом буржуазным. И всего через каких-то пару лет
примерный список организаторов Срамиздата был составлен. В него не попал по
странному недоразумению сам Лодер, но попал Крикун. Однажды руководитель
группы на вечеринке у Социолога встретился с Лодером и растрепал ему обо
всем. Лодер попросил показать список и внес в него уточнения. Во-первых,
сказал он, почему тут нет меня? Я же главный тут. Я создатель и душа всего
дела. Во-вторых, при чем тут Крикун? Это вообще сомнительная личность. Явный
проходимец. По-моему он стукач. Конечно, стукач. К Срамиздату он не имеет
никакого отношения. И пусть не примазывается. Наконец, список активистов
Срамиздата был составлен. В нем фигурировало пять штатных сотрудников
Органов, десять осведомителей и несколько настоящих убежденных
оппозиционеров. Душой дела действительно был признан Лодер. Это была большая
победа Органов. Самая крупная за всю их историю, поскольку на сей раз
впервые была реальная организация, а не липа.
Хуже обстояло дело с номерами Срамиздата. Полный комплект их имели
Сотрудник и Социолог. Но это были ценные экземпляры их личных коллекций
антиибанской литературы, с которыми они не хотели расставаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143