Так что здесь -- общий случай, а не
индивидуальный факт, сказал Болтун. Как в свое время говорил Певец:
Он смело правду вслух сказал.
И все сполна пожал.
Ты спрятал в сторону глаза.
И плечиком пожал.
А я сказал: Ах, тот? Ловкач!
Сенсации мастак!
А ты добавил: Он стукач!
Иначе как же так?!...
Пустяк, брюзжал интеллигент.
Наив, цедил второй.
Он недопонял наш момент.
Не раскусил наш строй.
А перспективы предлагал?!
Одна другой глупей!
И кое-что он там солгал.
Меж нами, вот ей-ей!
Вот так. Один стряхнет ярмо,
Как мы встаем горой.
Ведь мы дотоле не дерьмо,
Пока Он не герой.
ОППОЗИЦИЯ ЗА РАБОТОЙ
У меня идеальные условия для творческой работы, говорит Учитель. Я
один. Служебные обязанности отнимают у меня пару часов в день. А то и того
меньше. Бумаги -- завались. Литература в моем распоряжении любая. Даже все
секретные материалы в конце концов попадают ко мне. Я их должен жечь.
Никаких предрассудков. Никакой идейной зависимости. Полная свобода. Так что
сиди себе, выдвигай гипотезы, развивай концепции. Но за все время на свободе
я не написал ни строчки. Я даже секретные материалы перестал просматривать.
Сначала было интересно. Все-таки запретный плод. Потом я убедился, что это
такая же серость и скукота, как и все то, что публикуется официально. И
ничего секретного в них нет. Пустая бессмысленная форма секретности. Для
настоящей науки это все ни к чему. Когда был Там, думал, что, как только
вырвусь на волю, буду работать день и ночь. Наверстывать потерянное. Чушь
все это. Тщеславное отчаяние покойника переиграть прошлую жизнь. Во-первых,
все то, что я мог бы написать, никто не напечатает. Во-вторых, если и
напечатают, читать не будут. В-третьих, если и прочитают, то не поймут,
исказят, разнесут, растащат. Если бы ты был Заибаном, твоя писанина сделала
бы эпоху, говорит Балда. Исключено, говорит Учитель. Заибану запрещено не
только думать в таком духе, но даже подписывать то, что в этом духе надумали
другие. Впрочем, запрещение тут не требуется. Путь в Заибаны таков, что это
получается само собой. Я мог бы разработать детальную программу
преобразований общества в интересах власть имущих, но чтобы при этом кое-что
перепало бы и прочим. Это не так уж сложно. Система разумной рационализации
напрашивается сама собой. Но не буду. Это -- пустое занятие. Никакая
рационализация тут не нужна. Оказывается, Они меньше всего заинтересованы
именно в этом. Странно? Нет. Инстинкт самосохранения. Всякая рационализация
делает более прозрачными общественные отношения. А они именно этого не
хотят. Они чувствуют себя нормально лишь в условиях путаницы и мути. Чтобы
никто ни в чем не смог разобраться. Они по самой своей сути и природе путают
карты, ибо играют по методам (и не по правилам!) фиктивной игры. Улучшенцев
Они боятся еще больше, чем оппозиционеров. Обратите внимание, из нас создали
именно группу оппозиционеров, а не группу рационализаторов. С оппозицией
легче бороться. Оппозиция явно бесперспективна. Рационализация имеет
видимость перспективы, ибо согласуется с официальной демагогией. Кстати,
самый верный способ отличить демагогию от искренних намерений, -- это
сделать попытку реализовать лозунги демагогии на деле.
Прибежала Спекулянтка. Эй, вы, сказала она, лопухи! В ООН зарплату
дают! Айда! Мы там очередь уже заняли.
ЛЕГЕНДА
Чуть слышно командир хрипел,
А нам казалось -- гром гремел:
Мы крепко влипли, братцы.
Мы понесли большой урон.
Зажали нас со всех сторон.
Придется прорываться!
Нам выделяют в каждый сектор по квартире.
И дачные участки обещают выдать скоро.
Мест в Академию дают всего четыре.
Одно -- действительного, три еще -- членкора.
Насильно выбирать вас не имеем права.
Решайте сами добровольно только.
Сперва подумайте ответственно и здраво.
И испытанье тяжкое перенесите стойко.
Но кто-то должен тут стоять,
Удар врага в себя принять.
Решайтесь добровольно.
Как наш разгромленный отряд,
Весь институт за рядом ряд
Шагнул вперед невольно.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Я готов согласиться с тобой, говорит Мазила. Но в таком случае ты
должен признать, что в деле с Надгробием я был прав. Ты же сам оценил доклад
Хряка как одно из крупнейших явлений в развитии нашего общества. Мы все
время смешиваем разные вопросы, говорит Болтун. Одно дело -- развитие
художника, другое дело -- развитие общества, в котором он живет. Если ты
хочешь прогрессировать во втором плане, лепи Правдеца, а не Заибана. Доклад
Хряка неповторим. А все остальное не имеет никакого отношения к моральному
прогрессу общества и росту антисоциальности. Ты не хочешь лепить Правдеца.
Тебе кажется, что он соизмерим с тобой, поскольку как художник ты не меньше,
а может быть больше, чем он. Ты гений. Но ты все-таки ибанец. Ты ибанский
гений. Правдец, если даже допустить, что он посредственный художник, есть
Бог. Пусть ибанский Бог. Пусть Божок. Божонок. Полубог. Но все же он принес
в наше общество хотя бы крупицу Бога. Ладно, сказал Мазила. А ну их всех --
правдецов, хряков, Заибанов, богов, полубогов и прочих. Мне все тут
осточертело. Закончу Заибана... не бросать же его так... работа почти
закончена... сам видишь... получилось здорово... жаль бросать... закончу
Заибана и пошлю всю эту ибанскую муть ко всем чертям. Дальше жить тут
оскорбительно. Независимо от идей и намерений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143