Эта -- бывшему ректору института. У моих хозяев пенсия
больше моей зарплаты. А что же они сдают, спросил Крикун. Дом все равно
пустует, говорит Учитель. А за такие денежки почему бы не сдать? Деньги они
любят. Тут все сдают что-нибудь. За десять лет они полностью окупают дачу.
Здесь, как видишь, неплохо. Но это пустяки по сравнению с дачами писателей и
академиков. Отсюда километрах в десяти дачи Совета Министров. Там еще лучше.
Я уж не говорю про еще выше. В городе как-то не обращаешь на это внимания.
Лично мы с ними в быту не общаемся. И не видим, как они живут. А тут само
все прет наружу. Тут они не скрываются. Посмотришь на это и поверишь, что
они искренне любят этот их строй, этот их изм. Им есть за что его любить.
Это их строй, их изм. Они живут хорошо. И добровольно ничем не поступятся. А
их очень много. Это -- основа основ. Если покопаться основательно в нашем
либеральном движении, то и его суть ты найдешь тут. Либералы тоже хотят
иметь свой кусок от благ жизни. В этом нет ничего особенного? А я разве
говорю, что это есть нечто особенное? Нет, ничего особенного, увы, нет. Суть
дела всегда банальна.
Да ну их всех к черту, говорит Учитель. Хочешь, я расскажу тебе одну
сентиментальную историю? Видишь, какой дворец! Это -- участок Органов. У них
повсюду такие таинственные как будто бы пустые особняки. Сюда иногда
приезжает отдохнуть или поработать какой-нибудь сотрудник. На всем готовом,
конечно. А вот в этом доме снимал комнатку с верандой Двурушник. Когда его
не пустили на один конгресс, потом на другой, вышибли из Университета и
перестали печатать, у него вдруг обнаружилось свободное время. И тогда ему
пришла идея написать книгу. Эту самую знаменитую книгу. И он решил уехать
подальше от стукачей. И вот снял эту комнатушку под самым крылышком у
Органов. То ли он сам проговорился, то ли хозяин что-то заподозрил (жилец
печатает целый день, а хозяин -- из тех, кого уговаривать следить не надо).
Только дошло до Органов, что Двурушник что-то сочиняет. Кто такой Двурушник,
они знали. И боялись повторения истории с Правдецом. И к делу отнеслись
серьезно. Этот шикарный дворец сразу заселили целой оперативной группой. Вот
тебе сюжет для драмы. Тут одинокий, измученный, оскорбленный, униженный
человек творит бессмертную книгу. Спит урывками. Питается кое-как. А тут
дюжина здоровых молодцов на полном пансионе, в прекрасных условиях, с
новейшей аппаратурой и криминалистической наукой старается установить, чем
занимается этот одинокий человечек, и придумать способ, как можно помешать
этому человечку.
А как же они его прохлопали, спросил Крикун. Представь себе, он их
обвел вокруг пальца, сказал Учитель. Он одновременно делал две книги --
научную и эту самую. Научную он тщательно прятал, но так, чтобы заметил
хозяин. И черновики ее аккуратно выбрасывал в бочку для бумаги. А эту самую
книгу оставлял на столе в пачке с чистой бумагой. Три месяца он делал так.
За три месяца сделал две книги. Научную у него в конце концов конфисковали.
Нужен же им был какой-то трофей за прекрасно проведенную операцию. Когда
книга вышла на Западе, хозяина затаскали. А тот, старый член и прожженный
стукач, сам чуть не повесился от тоски. Говорят, до сих пор не может
очухаться. Как он переправил книгу на Запад, спросил Крикун. Ну, этого уж я
не знаю, сказал Учитель. Он мужик оказался умный и смелый. Наверно, и тут
придумал что-нибудь гениально простое. А почему тебя это интересует? Уж не
сочинил ли ты сам что-нибудь подобное? Нет, сказал Крикун. Мне надо помочь
одному человеку. Ну что же, сказал Учитель. Давай обдумаем эту проблему
всесторонне. Мы все-таки ученые. И говорят, неплохие. Не зря же мы столько
лет убили на всякие головоломки.
Подошла дочь Учителя и сказала, что мама велела идти обедать.
ЛЮБОВЬ К ИНОСТРАННОМУ
Как говорится в популярной песне,
Настоящие ибанцы
Уважают иностранцев.
Но это не совсем точно. Ибанцы обожают иностранцев и готовы отдать им
последнюю рубаху. Если иностранец рубаху не берет, его называют сволочью. И
правильно делают. Дают -- бери, бьют -- беги. Раз дают, бери, пока по морде
не дали. Не выпендривайся. От чистого сердца дают. От всей души. Бери, пока
дают, а не то... Если иностранец рубаху берет, а делает по-своему, его опять
называют сволочью. И поделом. Зачем было брать. Если уж взял так будь добр.
Мы ему от всей души. Бескорыстно. А он, сволочь, на тебе. Жди от них
благодарности. Сволочь, да и только. Ну а уж если иностранец и рубаху взял,
и сделал по-ибанскому, то тогда он тем более сволочь, поскольку тогда он
свой, а со своими церемониться нечего. А, говорят ибанцы в таком случае,
этот -- наш, сволочь.
И все иностранное ибанцы тоже любят. Во-первых, потому, что оно дороже
и достать его труднее. Доставать-то приходится из-под полы втридорога,
во-вторых, в иностранном сам себя чувствуешь чуть-чуть иностранцем и
чуть-чуть за границей. Заветная мечта ибанца -- чтобы его приняли за
иностранца. И тогда, кто знает, может без очереди пропустят, может не
заберут, может номер в гостинице дадут без брони высших органов власти и без
протекции уборщицы. А еще более главным образом для того хочется ибанцу быть
как иностранцу, чтобы прочие ибанцы подумали про него: глядите-ка, вон
иностранец идет, сволочь!
ЧАС ШЕСТОЙ
Но начало было. Его никто не заметил, ибо оно произошло в нем, а не вне
его, и он скрыл его от всех. Иначе не было бы его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143