Его лицо напоминало хищную птицу, ноздри
тонкого горбатого носа нервно вздрагивал!
- Солнце! - сказала она.
- Радость, - иронически ответил он. - Не Солнце нам нужно, а Земля.
- Она там, рядом с Солнцем, - девушка протянула руку к экрану.
- Да, - он выпрямился за се спиной, - там планета, третья планета от
центра Солнечной системы, но не Земля. Не наша Земля, которую мы покинули
восемь лет тому назад. Там чужая и незнакомая планета. Только планета, и
больше ничего.
Кончиками пальцев девушка дотронулась до его руки.
- Не надо, Виктор! - умоляюще сказала она. - К чему терзать себя?
Разве ты не знал этого, когда мы улетали с Плутона? Там, на Земле, люди.
Он засмеялся, и девушка вздрогнула. В этом тихом смехе ей послышались
слезы, сдерживаемые слезы сильного человека, у которого невыносимо болит
сердце.
- Ну, иди! - сказал он спокойно. - Я пришел сменить тебя. Ты права,
там на Земле по-прежнему живут люди. Только... они совсем не похожи на нас
с тобой. И я не представляю себе, на каком языке мы будем объясняться с
ними.
- Ну, это уж слишком! - сказала девушка. - Не могло же там не остаться
ничего прежнего.
Она думала так же, как думал он, но хотела успокоить его, внушить веру
в то, чему сама не верила.
- За тысячу восемьсот лет? - Виктор пожал плечами.
Она ничего больше не сказала, встала и направилась к двери.
Он сел на ее место и тотчас же выключил экран.
Девушка вошла в лифт. Опускаясь в нижние помещения корабля, она думала
о последних словах Виктора. Тысяча восемьсот лет! Да, она знала, что именно
такой срок прожило человечество на Земле за те восемь лет, которые они
находились в полете. Восемнадцать долгих веков!
Бесстрастным языком говорила об этом математика. Неоднократная
проверка подтвердила непреложный факт. Восемь лет - восемнадцать веков! 8 и
1800! Нельзя было сомневаться в правильности итога вычислений, производимых
с помощью безошибочных машин.
И все же! Сердце человека не машина. Так хотелось увидеть родную
Землю - не ту, о которой с такой горечью говорил Виктор, а прежнюю, - что
девушка хотела сомневаться и сомневалась. Не в цифрах, выдаваемых
электронно-счетной машиной, нет, а в том, Что служило основой расчета.
Разве не могло так случиться, что люди ошиблись в теории? На Земле все было
верно, а в Космосе?
Они первые из людей подвергли себя практическому испытанию воздействия
субсветовой скорости. Они жили в условиях, которых нет и никогда не было на
Земле. И не только на Земле, но и на межпланетных трассах. Так разве не
могло случиться, что верное в пределах Солнечной системы не верно в
просторах Галактики?
Она была не математиком, а врачом. В период длительной подготовки,
подобно другим членам экипажа, она прошла курс астронавигации и
практических методов управления ракетой. Она дежурила у пульта, правда,
только на спокойных участках пути, наравне с другими. Но се ум не обладал
холодной логикой математика. И, единственная из всех на корабле, она
допускала возможность ошибки, допускала не умом, а сердцем, не желавшим
принять доводы разума.
Это было какое-то двойственное чувство. Она знала и все же надеялась!
Была убеждена и сомневалась!
Если бы выяснилось, что надо повернуть обратно и снова лететь в
глубину Галактики, она с радостью встретила бы это известие и тотчас же
перестала бы думать о Земле, настолько боялась она свидания с ней. Боялась,
что, ступив на Землю, потеряет интерес к жизни.
Ей исполнился тридцать один год.
"Или тысяча восемьсот тридцать один", - думала она иногда.
Лифт остановился.
Выйдя из него, она лицом к лицу столкнулась с молодым человеком,
которому на вид можно было дать лет двадцать. В действительности ему было
двадцать девять, и он был самым молодым в экипаже.
- Кричи "ура!" - сказал он, - Только что Михаил принял радиограмму!
- Радиограмму...
Все прежние мысли разом вылетели из се головы при этом совершенно
неожиданном известии.
Ракета была еще далеко от границ Солнечной системы. Наблюдательные
пункты на Плутоне еще не могли увидеть се, а сама ракета не посылала еще
сигнала...
- Какую радиограмму? Что в ней сказано?
- Она не нам. И Михаил ничего в ней не понял. Пусти меня. Я тороплюсь
к Виктору.
Она машинально посторонилась, пропуская его. Он вихрем влетел в кабину
лифта, и дверь за ним захлопнулась.
Она покачала головой и улыбнулась. Всеволод Крижевский, механик,
всегда был такой - стремительный, увлекающийся, порывистый.
"Радиограмма... Михаил ничего не понял... В чем дело?" - думала она,
быстро проходя по пустынному коридору, ведущему в радиорубку.
Войдя, она увидела, что здесь собрались вес девять членов экипажа. Они
склонились над столом оператора, что-то разглядывая.
Михаил Кривоносов, старший радиоинженер, повернул к ней вечно
невозмутимое, насмешливое лицо.
- Ну-ка, Машенька, попробуй разгадать этот ребус. Азбука Морзе,
сигналы межпланетной связи - все это было хорошо известно Марии
Александровне. Она подошла к столу.
Но то, что она увидела на ленте радиоаппарата, ничего не сказало ей.
Бессмысленный набор точек и ни одного тире. Только интервалы между рядами
точек указывали границы неизвестных слов. Если это были слова?
Она тут лес высказала эту мысль вслух.
- Умница! - похвалил Михаил. - Я тоже подумал - слова ли эго? Но мой
пеленгатор работает автоматически.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143