Только Волгин
нисколько не удивился. Он лучше друзей знал чуткость и деликатность своих
новых современников. Все они думали так, как думала Мэри. И не нужно было
предварительных распоряжений, как предполагал Второв каждый сам понимал,
как вести себя.
Снизу, с земли, внешний вид города был совсем другим, чем сверху, из
арелета. Дома были почти не видны, их закрывали росшие перед фасадами
густые деревья Улица напоминала сад. Впечатление усугублялось полным
отсутствием каких-либо оград.
Тротуары, очень широкие, состояли из разного цвета параллельных полос,
движущихся с различной скоростью Самая быстрая шла посередине, к краям
тротуара скорость замедлялась, а самые крайние были неподвижны. Космонавты
выбрали крайнюю правую полосу.
Средняя часть улицы - проезжая - была сравнительно узкой, над ней на
разной высоте плыли арелеты разных расцветок
У самого тротуара, почти касаясь земли, медленно двигались длинные
прозрачные арелеты, сделанные словно из тончайшего стекла. Иногда они были
совершенно пустыми, без единого человека внутри, что указывало на
автоматическое управление. Мягкие кресла в них тоже были прозрачны и плохо
различимы.
Какой-то человек подошел к краю тротуара и поднял руку Арелет
остановился, человек вошел, и машина двинулась вперед.
- Вероятно это современные троллейбусы, - сказал Котов. Владилен
подтвердил догадку.
- Это маршрутные, - сказал он.
- А как определить, куда он идет?
- Летит, - поправил Крижевский.
- Посмотрите внимательнее, - ответил Владилен. - Впереди машины есть
номер.
Улица оканчивалась огромной площадью. Во все стороны от нес радиально
расходились другие улицы. Высоко вверху виднелся исполинский мост и ветвь
спиральной дороги. По ней часто мелькали серебристые поезда, идущие с
огромной скоростью. На середине площади памятник - фигура человека в
костюме космонавта, почти касающаяся арки моста.
- Перед тобой, Мария, памятник твоему деду - Борису Мельникову, одному
из первых звездоплавателей Земли, - сказала Мэри.
К удивлению Волгина, Мельникова не просила перевода, видимо, ёна
поняла подругу.
"Так и есть, - подумал Волгин. - Она родственница, а не однофамилица
того Мельникова, о котором я читал в "Пятой планете". Остается узнать про
Второва".
Голова статуи была гордо поднята: Борис Мельников смотрел вверх на
небо, куда он проник одним из первых. Волгину показалось, что лицо статуи
похоже на лицо Марии. Он сказал это своим спутникам.
- А мне так совсем не кажется, - возразил Второв, - Даже больше,
памятник не очень похож на оригинал.
- А разве вы могли его видеть? - спросил Волгин.
- Я его не видел живым, но на пульте управления нашего космолета
осталась фотография Мельникова и Второва. Она была снята при их жизни.
- Как эта фотография попала к вам? - спросил Волгин, обрадовавшись
возможности тут же выяснить интересовавший его вопрос.
- Из семейного альбома. Отправляясь в полет на "Ленине", я взял ее с
собой.
- Значит, и вы...
- В нашей семье профессия космолетчика стала традиционной. Геннадий
Второв, товарищ и спутник Мельникова, - мой прадед. Дед и отец тоже были
космонавтами.
- Но ведь вы старше Марии Александровны. Второв пожал плечами.
- У Мельникова сын родился поздно, а у Второва раньше.
- В Москве, - сказал Владилен, - есть памятник группе первых
космонавтов. Там вы найдете и вашего прадеда.
- Этот памятник я знаю, - ответил Второв. - Он был поставлен до нашего
отлета. Только я не думал, что он еще существует.
- Кстати, Владилен, - сказал Волгин, - я хотел спросить тебя, как
удалось сохранить памятники прошлого от действия времени?
- Точно не могу сказать. Их специально облучают и покрывают особым
бесцветным составом. На этот вопрос тебе лучше всего ответит Иоси. Поговори
с ним по телеофу.
- Куда мы теперь пойдем? - спросил Котов.
- Теперь, - ответил Владилен, - куда вам хочется. Я советовал идти в
этом направлении для того, чтобы показать Марии памятник Борису Мельникову.
Мария Александровна поблагодарила Владилена взглядом. Волгин убедился
при этом, что она прекрасно понимает современный язык. Видимо, Мэри не
теряла времени и уже многому научила подругу.
- Пойдем, например, сюда, - сказал Второв, указывая на первую
попавшуюся улицу.
Ленинград и раньше был огромным городом. Теперь это был сверхисполин.
Пять часов блуждали они по нему, переходя с одной улицы на другую,
пересекали площади, поднимались по движущейся ленте тротуара на мосты, к
станциям спиральной дороги, но все еще, по словам Владилена, находились
"близко от дома".
С мостов открывался широкий кругозор, но до самого горизонта был
город, и только город. Ему не было ни конца ни края,
- Я голоден, - заявил Крюковский.
Владилен спросил какого-то прохожего, и тот указал направление.
Столовая оказалась совсем рядом. Над входом, неведомо как и на чем, словно
в воздухе, блестели буквы короткой надписи.
- Прочти, - попросил Волгина Озеров.
- "Питание", - перевел Волгин.
- Некрасиво! - заметила Ксения. - Написали бы "кафе" или "столовая". А
то "питание"! Слишком определенно.
- Зато исчерпывающе точно, - засмеялся Виктор.
- Еще точнее было написать "Питательный пункт". Реалистический подход
люден девятого века Новой эры не понравился никому.
- Идем питаться, - усмехнулся Котов
Но зато внутри столовая была настолько красива, что не раздалось ни
одного слова критики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143