То, что люди умирают раньше, чем следует, это вина нашей науки, моя
вина в том числе. Мы мало работаем. Чего бы это ни стоило, мы должны дать
человеку полный срок его существования. И это будет сделано!
Люций посмотрел на Владилена так, словно только что вспомнил об его
присутствии.
- Извините! - сказал он. - Я уклонился в сторону... Вы спрашивали о
наших планах. Я сегодня немного рассеян, мне не дает покоя одна мысль. И
самое интересное - я сам прекрасно сознаю, что мысль моя абсурдна. Волгин
умер не три часа, а почти две тысячи лет тому назад... Да, так вернемся к
нашей теме. Прежде всего, что такое жизнь? На этот вопрос проще всего
ответить, процитировав слова великого мыслителя древности: "Жизнь - это
способ существования белковых тел, существенным моментом которого является
постоянный обмен веществ с окружающей их внешней природой, причем с
прекращением этого обмена веществ прекращается и жизнь"2. Тут все сказано.
Это относится к простейшим живым клеткам, являющимся основой всех сложных
организмов природы, в том числе и человека. Отличие живого организма от
мертвого более сложно. Эта сложность происходит оттого, что многоклеточный
организм, например человек, имеет очень много различных проявлений жизни.
Когда организм как целое умирает, отдельные его органы могут продолжать
жить, то есть обмен веществ в них не прекратится. Вам ясно?
- Да, конечно, благодарю вас.
- Вот тут-то, - продолжал Люций, - мы и подошли к задачам, которые
поставили перед собой, работая над телом Волгина. За девятнадцать веков
пребывания в земле клетки умерли, если можно так выразиться, до последнего
предела. Но все органы тела находятся на своих местах. Сначала мы поставили
перед собой такой вопрос: могут ли эти, как будто окончательно умершие,
клетки снова ожить, начать снова обмен веществ с окружающей их внешней
средой? Теперь мы можем уверенно ответить: "Да, могут!" Вы сами видели, что
кожа ожила. Стоило только дать возможность клеткам вернуться к жизни, и они
вернулись к ней. Это сам по себе замечательный результат опыта. Но
оживление кожного покрова - еще не все. Мы поставили перед собой задачу
доказать то же самое по отношению ко всем тканям тела, где бы они ни
находились. Ио, утверждает, что мы уже достигли этого. Буду рад, если это
так. Но сам пока еще не уверен. Есть область, где никаких изменений не
произошло наверняка. Это мозг. Мы решили вынуть его из черепной коробки и
произвести опыт отдельно. Было бы хорошо сделать то же самое со всеми
внутренними органами, но этого нам не разрешают. Неуважение к умершему! Мы
не имеем его согласия! - сказал он голосом, в котором ясно звучала глубокая
досада.
- Вашей работе, вероятно, очень мешает, что тело находится в ящике с
раствором? - спросил Владилен, желая отвлечь Люция от неприятных мыслей.
- Вы попали в самую точку, - ответил Люций и тяжело вздохнул. - Не
только мешает, но служит, в известной степени, тормозом. Если бы тело не
было в растворе, мы могли бы легко убедиться, в каком состоянии внутренние
ткани, не анатомируя труп, то есть не нарушая запрета, наложенного на нас.
Но вынуть тело из раствора пока что никак нельзя.
- Почему?
- Я уже говорил вам, что тогда начнется процесс разложения тканей.
Жизнь клетки - это процесс в известном смысле аналогичный горению. Углерод
должен соединяться с кислородом, с выделением при этом тепла. Если вынуть
тело из раствора, то приток кислорода к клеткам прекратится. В живом
организме об этом заботятся - сердце, кровь и легкие, а в мертвом они
бездействуют. Но должен сказать, что года через два, если все пойдет так,
как мы предполагаем, тело можно будет вынуть из раствора.
- Каким образом?
- В теле имеются артерии и вены. Они проникают всюду. Подобно коже и
другим тканям, они должны прийти в первоначальное состояние. Очистить их от
старой свернувшейся и засохшей крови мы сможем. Это будет не трудно, если
только сосуды станут достаточно эластичными, А я думаю - так и будет. Тогда
с помощью "искусственного сердца", или попросту говоря специального насоса,
мы пустим по ним жидкость, заменяющую кровь, насыщая ее кислородом. Кстати
сказать, эта жидкость известна очень давно, примерно с девятнадцатого века
христианской эры. Она называется, как и тогда, Рингер-Локковской, но,
конечно, сильно видоизменилась с тех пор.
Слушая Люция, Владилен все время пытался вспомнить мелькнувшую у него
мысль, которая сразу же пропала. "Кажется, это было тогда, - думал он, -
когда Люций говорил о мозге".
- Я не понимаю только одного, - сказал он, надеясь, что, вернувшись к
разговору об этом, вспомнит. - Зачем вы хотите удалить мозг? Не лучше ли
оставить его в теле? Ведь артерии вены проникают и в него.
- Я понимаю вашу мысль, - одобрительно сказал Люций. Но это нам ничего
не даст. Если мы вынем мозговое вещество вернее, то, что осталось, то
сможем воздействовать на него более сильными средствами. Ведь мы не имеем
надежды на то, что клетки мозга оживут, как остальные органы тела.
- Почему? - быстро спросил Владилен. Он выпрямился, напряженно ожидая
ответа. "Сейчас вспомню. Это как раз то самое".
- Да потому, - ответил Люций, не замечая волнения своего
собеседника, - что произошли необратимые изменения...
"Вспомнил!"
- Мнимая смерть?
- Да. Период мнимой смерти закончился тысячу девятьсот лет тому назад.
- Откуда вы это знаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143