Мозг из высохшего комочка материи превратился
в обыкновенное мозговое вещество. Комиссия из крупнейших ученых
медицинского института признала, что восстановление превзошло вес ожидания.
Что отличает это тело от живого? То же, что отличает любого только что
умершего. Отсутствие дыхания и централизующей работы мозга. Организм не
работает как единое целое. Но обычный труп не имеет кровообращения, его
ткани разлагаются каждое мгновение все больше и больше. Здесь этого нет.
Кровь нормально циркулирует по телу, правда, пока еще не через сердце, а
искусственным путем. Но это не имеет решающего значения. Сердце можно
восстановить и заставить начать работу, так как это не зависит от мозга. В
том состоянии, в каком оно находится сейчас, это тело может существовать
сколько угодно долгое время. Все были поражены когда увидели его. Человек
как будто спит...
Люций остановился у края балюстрады и стал рассеянно срывать листья
винограда. На обширной террасе наступило молчание, только равномерный шум
прибоя нарушал тишину.
Люций снова заговорил, не оборачиваясь:
- Осталось сделать последний шаг. Восстановить сердце, заставить
работать мозг и вернуть дыхание. Превратить смерть в бессознательное
состояние, в глубокий сон. А затем... разбудить мертвого. Впрочем, это уже
неверно - тело не будет мертвым. Двести лет тому назад великий Владилен
предлагал произвести такой опыт, но у него не нашлось подходящего объекта.
У нас не сохраняют тел умерших. Невероятный случай, редчайшая удача дали
нам возможность, в самой решительной форме, сделать то, о чем мечтали
поколения ученых И вот говорят: "Довольно!". Но почему? "Из уважения к
человеку", - отвечают нам. Слабый довод! Нам говорят: "Это жестоко и
ненужно!". Но ведь были и будут смерти случайные, внезапные,
преждевременные. Они вырывают из жизни людей, которые могли бы жить долго.
Как же можно говорить, что опыт не нужен, если он избавит человека от
угрозы случайной смерти, какой бы редкой ни была такая смерть в наше время?
Люций повернулся к слушателям. По выражению их лиц он старался
угадать, какое впечатление произвела его речь. С чувством досады он подумал
о том, что не обладает столь нужным сейчас даром красноречия.
Он был глубоко убежден в своей правоте. Но надо было убедить в этом
других, и в первую очередь тех, кто находился сейчас перед ним.
Как это сделать?...
Мунций встретил взгляд сына и сдвинул брови. Его пальцы сильнее и чаще
забарабанили по ручке кресла. Явное несогласие, написанное на лице отца,
огорчило Люция.
- Ты, отец, - сказал он с горечью, - возглавляешь голоса тех, кто
говорит нам "довольно!". Когда я предлагал первый опыт с оживлением клеток,
ты и тогда был против меня. Но теперь и ты Нс можешь не признать, что этот
опыт принес большую научную победу.
Мунций вскинул гордую голову. Казалось, он ответит резкостью на слова
сына. Но он сдержал вспыхнувший гнев и внешне спокойно сказал:
- Я говорил то, что думал. Я исходил из моральных и этических
принципов. Большинство, к моему искреннему сожалению, приняло иную точку
зрения. И тогда мы, оставшиеся в меньшинстве, также приняли ее. Поэтому
незачем вспоминать то, что было. Я искренне рад твоему успеху. Но сейчас
речь идет совершенно другом. Ты говоришь, и это, безусловно, правильно, что
вам удалось полностью восстановить первоначальный вид тела и даже
возобновить в нем кровообращение, что является, конечно, выдающейся научной
победой. В этом ты прав. Но, несмотря на вес ваши успехи это все-таки труп.
И мне, да и не только мне, а очень многим, кажется жестоким и ненужным
возвращать этому трупу жизнь. Того что уже достигнуто вами, вполне
достаточно. А если все же вам необходимо довести оживление до конца, то это
можно проделать на другом объекте, получив предварительно согласие того,
кого вы захотите воскресить после смерти. Я первый готов предоставить свое
тело в ваше распоряжение, когда придет час моей смерти, а он не так уж
далек. Но в данном случае вы не можете получить такого согласия. Человек,
кто бы он ни был, каким бы крупным ученым ни являлся, не имеет права
распоряжаться другим человеком без его согласия на это. Кажется, это
предельно ясно. Распоряжаться собой может только сам человек или все
общество в целом.
Пока он говорил, загорелый "монгол" нетерпеливо постукивал ногой.
Когда Мунций замолчал, с закрытыми глазами откинувшись на спинку кресла,
точно не желая слушать никаких возражений, этот человек сочувственно
посмотрел на Люция и сказал резким голосом:
- Мунций считает этот опыт ненужным, жестоким и, как можно понять из
его слов, неэтичным. Я вас правильно понял?
- Да, правильно, - ответил Мунций, не открывая глаз.
- Почему же? Говорить о высоких принципах личной свободы очень
красиво, но в данном, исключительном, случае совершенно нелогично. Мунций
предлагает совершить этот опыт над другим, естественно умершим объектом, с
его согласия. Но люди в наше время не умирают в молодом возрасте. Значит,
Люцию, Ио и их товарищам предстояло бы сделать первый в истории опыт
оживления умершего с телом старика. Вот это действительно ненужный опыт,
даже, если хотите, жестокий. Именно поэтому Владилен, о котором вы
упоминали, Люций, решил отказаться от опыта оживления, а не потому, что у
него не было объекта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143