почему
из деревянного ящика он слышит речь и музыку, а на плоском стекле видит
движение и жизнь. Попытка рассказать о радиоволнах, передающих и приемных
антеннах, о телецентрах с их студиями и генераторами только еще более
запутают такого человека. Чтобы подойти к пониманию телетехники, ему
придется познакомиться прежде всего с азбукой, а позднее с длинным рядом
учебных дисциплин: с электротехникой, оптикой, электроникой, понять смысл и
значение вакуума, основы фотографии и радиотехники. Ему придется начать с
элементарной физики, и только много времени спустя, после трудной и
напряженной работы, принцип действия динамика и кинескопа от постепенно
проясняться для него. Но и тогда он будет обладать всего лишь
поверхностными, общими познаниями.
И так будет происходить всякий раз при встрече с тем, неизвестно
человеку в новом ему мире цивилизации.
В обычных условиях дети сравнительно легко овладеваю основами науки на
том уровне, которого наука достигла ко дню их рождения. Их мозг по своему
качеству как бы подготовлен к бос приятию современных знаний.
По мере того, как человечество движется вперед по пути прогресса, мозг
изменяется и совершенствуется. Это изменение происходит постепенно и
незаметно, но непрерывно. Родители передают детям свои физические качества,
в том числе и качества мозга. Поэтому новому поколению не столь уж много
времени надо затратить, чтобы достигнуть уровня знаний предыдущего
поколения. Преемственность знаний идет естественно и безостановочно. Кривая
эволюции плавно поднимается вверх.
Но произошло бы совсем иное, если бы между поколениями образовался
разрыв во времени.
В нормальных условиях такой разрыв произойти не может. Но для Дмитрия
Волгина это произошло именно так. Он "родился" в тридцать девятом веке с
мозгом человека двадцатого века, способным понять и легко усвоить все то, к
чему пришло человечество за века, предшествующие двадцатому. Но вся сумма
знаний, накопленная за века последующие, оказалась для него закрытой
книгой. Он пытался приступить к чтению этой книги, с большим трудом
разобрался в се первых страницах и... остановился в бессилии. Его мозг не
был подготовлен от рождения к восприятию этих знаний. Степень умственного
развития не соответствовала ступени, на которой находилась наука.
Между днем его "первой смерти" и днем, когда он вторично вошел в
жизнь, миновало девятнадцать веков. Длинный ряд поколений прошел по Земле
за эти столетия.
И какие столетия!
В период младенчества человеческого общества, когда условия жизни не
менялись или менялись медленно, несколько веков не имели значения. Даже в
средние века христианской эры, в так называемом средневековье, разница в
качестве мозга человека, восьмого века и человека шестнадцатого века
оставалась незначительной.
Но когда люди миновали первую, наиболее трудную полос. познания
природы, когда расширился фронт наступления на тайны, когда человечество
вплотную подошло к ступеням бесконечной и крутой лестницы науки и стало
подниматься по ней сперва медленно, а затем вес быстрей и уверенней -
положен корне изменилось.
Новые широкие горизонты раскрылись перед людьми, и с каждой ступенью,
с каждым шагом становились шире и необъятней. Старое оружие уже не
годилось, нужно было новое.
Этим оружием был мозг. И мозг приспособился к темпу движения, перешел
на другую, высшую кривую развития. Из плавной и пологой, какой она была
раньше, эта кривая становилась все более заметно крутой. С каждым веком
умственное развитие дедов и внуков менялось. Между ними явственнее
проступало качественное различие.
Если бы Волгин имел сына и его род не прекратился бы за это время, он
мог бы встретиться со своим отдаленным потомком, и, несмотря на прямое
кровное родство, разница между ними в весе и качестве мозга оказалась бы
огромной. Разрыв во времени выступил бы тогда с полной очевидностью.
Волгин понимал это (или думал, что понимает) и не требовал объяснений,
которых никто не мог дать. Он считал, что дело во времени. Он будет учиться
с самого начала и постепенно все поймет.
Приступать к занятиям сейчас не было времени. Его ждали совсем другие
"уроки" - надо было изучить жизнь современного общества. И эта наука
казалась ему более важной и более нужной.
Было удивительно, что Мунций, несмотря на весь свой богатый жизненный
опыт, до сих пор не понял, что современная наука не доступна Волгину, и
искренне уверял его, что дело во времени и в нем самом. Но для Люция и Ио
все стало давно ясным. И они с тревогой думали о том времени, когда Волгин
поймет свое положение, осознает, что обречен навсегда остаться в стороне,
ограничиться ролью пассивного наблюдателя.
Им самим такое положение было бы непереносимо. Как отнесется к нему
Волгин? Не станет ли это большей трагедией, чем та, которой они опасались
перед оживлением Волгина? Не здесь ли таилась опасность одиночества, о
которой так настойчиво предупреждал их Мунций?
И уже сейчас они обдумывали, чем занять Волгина после его возвращения
из поездки по Земле, куда и как направить его внимание, чтобы отвлечь от
мысли вернуться к книгам. Хотя бы на несколько лет - дальше будет легче.
В глубине души они лелеяли надежду, что Волгин так и останется в
неведении.
Но они ошибались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143