Комната оказалась залитой солнечным светом, свободно проходящим сквозь
совершенно прозрачные потолок и наружную стену.
Но ведь только что Волгин видел эту самую стену из сада, и она не была
прозрачной...
Ему захотелось выйти на веранду и посмотреть еще раз снаружи, но он
удержался. Было ясно, что Мэри сказала правду, и крыша, которая выглядела
такой же прозрачной, как и стена, не стеклянная. Дом был выстроен из
материала, пропускавшего наружный свет, но задерживавшего внутренний.
"Чересчур светло", - подумал Волгин.
Вслух он ничего не сказал. С уже хорошо усвоенной манерой внешнего
равнодушия к непонятным ему явлениям, словно не видя здесь чего-либо
загадочного, он обратился к Сергею:
- Здравствуйте! Я рад вас видеть.
- А я еще более, - ответил Сергей, обеими руками пожимая протянутую
Волгиным руку. - Мне поручено встретить вас и познакомить с домом.
- А разве вы живете в Ленинграде? - лукаво спросил Волгин.
Молодой человек смутился.
- Я живу в Москве, - ответил он. - Но это так близко. Мы думали, что
вам будет приятнее увидеть знакомого.
- И вы были правы, - серьезно сказал Волгин.
- Я покажу вам все и удалюсь.
- Побудьте с нами.
Волгин не мог сказать иначе. Прежние представления о вежливости крепко
держались в нем.
Но, к его большому облегчению, Сергей отказался, сказав, что рад будет
прийти завтра.
- Вам надо хорошенько отдохнуть, - прибавил он. - Слишком много новых
впечатлений.
- Да, вы правы, - со вздохом согласился Волгин.
Он жаждал полного одиночества. Побыть, наконец, наедине с самим собой,
разобраться во всем, что он видел...
Его нетерпение было столь очевидно, что Мэри сразу предложила
осмотреть дом позже, а сейчас разойтись для отдыха.
- Вот эту комнату мы предназначили для вас, - сказал Сергей,
останавливаясь перед дверью в левом крыле здания. - Но если вам не
понравится...
- Уверен, что понравится, - ответил Волгин. - Благодари Он повернулся
к двери. Она открылась перед ним, как всегда, будто сама собой, и Волгин
вошел. Дверь закрылась за ним.
Он слышал удаляющиеся шаги. Наконец-то он один!
Комната была большая, обставленная с обычным комфортом. Потолок не был
прозрачным, а сквозь стену, выходившую в сад, проникали неяркие лучи
солнца, смягченные ветвями деревьев.
Взгляд Волгина остановился на противоположной стене.
Вздрогнув всем телом, он стремительно подошел ближе, не веря своим
глазам.
Охваченный вдруг сильнейшим волнением, ошеломленный и недоумевающий,
он стоял перед тем, чего никак не ожидал увидеть.
Написанный масляными красками, на стене висел портрет Иры!
Волгин хорошо знал, что такого портрета не было раньше. Ирина не
любила даже фотографироваться и никогда не позировала художнику.
Откуда же взялся этот портрет, кто и когда написал его?

4
Шли дни. Волгин все откладывал и откладывал отлет из Ленинграда. Он
никак не мог решиться расстаться с местом, где когда-то находился его
родной город, с Октябрьским парком. С Владиленом или с Мэри, а чаще всего
один он каждое утро садился в арелет и отправлялся к берегам Невы. Оставив
машину где-нибудь недалеко от Медного всадника, откуда он всегда начинал
свои странствования и куда возвращался вечером, чтобы лететь домой, он
бродил по знакомым местам, разыскивая следы былого.
Так он нашел место, где прежде стоял дом, в котором он родился и
вырос. И ему показалось, что одно из гигантских деревьев, росшее там, - то
самое, что росло прежде во дворе. Место, где до замужества жила Ира, он
тоже отыскал в густой чаще.
Владилен достал Волгину план парка, но и без этого плана он легко
ориентировался в лабиринтах аллей, казавшихся ему прежними Улицами, по
которым он так часто ходил в своей первой жизни.
Почти на каждой аллее Волгин встречал хорошо знакомое. Зданий, имевших
историческую архитектурную ценность, в Ленинграде всегда было очень много,
и все они тщательно сохранялись.
Иногда Волгин совершал длительные прогулки по Неве и ее многочисленным
рукавам. Арелет скользил по воде быстро и беззвучно. Только плеск
рассекаемых волн и длинные полосы пены, расходившиеся в стороны от острого
носа, напоминали, что воздушный аппарат превратился в лодку.
Как-то незаметно Волгин вполне овладел искусством управления. Ему уже
не приходилось думать, как направить арелет в нужную сторону, это
происходило автоматически. Чуткая машина повинуясь малейшему желанию своего
пассажира, опускалась на землю или на воду, всегда мягко и плавно
поднималась в воздух меняла скорость и направление, точно воля человека
была здесь ни при чем, а она сама выбирала путь.
Летать или плыть по воде на арелете было наслаждением. Словно
вырастали вдруг крылья или человек превращался в рыбу. Машина могла плыть
даже под водой: ее герметический фюзеляж не пропускал влаги.
Все эти дни стояла прекрасная погода, небо было безоблачно Волгин
знал, что это делалось вопреки расписанию, специально для него. Календарь
был нарушен, вероятно, впервые за много лет.
Октябрьский парк всегда был полон людей. Волгина замечали сразу, но
никогда больше возле него не собиралась толпа, как это случилось в первый
день его прилета в Ленинград. Распорядился ли об этом кто-нибудь или это
явилось следствием свойственной людям Новой эры чуткой деликатности,
изменившей им один-единственный раз, Волгин не знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143