И даже успокаивала, ибо говорила об исцелении. Исцелении, хотя удер
жать в жизни кого-то, раненного столь серьезно, как их нынешний пациент, м
ожно было лишь отдав все силы Ц равно магические, физические и душевные.
Эльмина только что выложилась до конца.
Ц Тревога не для нас, Дория. Мы успокаиваем. Возрождаем. Целим. Ц Дрожа от
слабости, она коснулась ладонью руки пациента Ц немытого крестьянина,
которого доставили в храм Длани в Венесте Ц доставили едва живым, в той ж
е повозке, что его случайно и переехала; ее окованные железом колеса разм
озжили ему руку, смяли грудную клетку, сломали позвоночник.
Дория кивнула.
Ц Нам Ц исцеление, Ц согласилась она, потом положила на больного ладон
и.
Фермер был плох Ц но он был жив, а раны исцелятся.
Главным было не дать жизни человека покинуть его, а после Ц утишить его б
оль. Эльмина сделала и то, и другое. Теперь человек был без сознания, но жив,
кровь, стоящая в его развороченной груди, не сворачивалась, но и не истека
ла из тела.
Ц Дория…
Ц Я знаю. Тише, Эльмина; отдыхай.
Дория облизнула губы и на миг задумалась, подыскивая заклинание. Мгновен
ие Ц и быстро тающие слова сами потекли с ее губ, а вместе с ними Ц потекл
а сила. И, как всегда, она не была уверена, что теплое сияние, окружившее фер
мера, существует на самом деле, а не привиделось ей или не возникло лишь в
ее голове.
Но, как всегда, исцеляя человека, оно согрело Дорию.
Раздробленные кости соединялись, разодранные мышцы и хрящи восстанавл
ивались, нервы прорастали сквозь новую плоть, кровеносные сосуды заново
пронизывали ее стенки.
Оставалась кровь. Возродить поврежденные красные кровяные тельца, заст
авить кровь вновь наполнить сосуды, просочиться в капилляры и застыть, д
ожидаясь приказа, как армии перед боем, Ц все это было безумно тяжело, от
нимало все силы.
Дория отдала приказ; кровь потекла. Исцеление продолжалось, пока жуткая
смертная бледность не оставила лица больного и он не начал Ц медленно
Ц приходить в себя.
Ц Отлично сделано, Дория, Ц сказала Эльмина. Она коснулась пальцем сухи
х, растресканных губ фермера, все еще покрытых коркой рвоты и спекшейся к
рови. Ц Спокойней, дружок. Ты в руке Длани, с тобой все будет в порядке.
Она повернулась к Дории.
Ц И с тобой тоже, сестра, Ц так или иначе.
Дория кивнула. То, что Матриарх называла «ощущением порядка вещей», росл
о в ней день ото дня Ц и указывало на противостояние. По крайней мере Ц о
дно.
И потом Ц она помнила, что сказала Матриарх Карлу. Никогда более не стане
т Длань помогать тебе, сказала она. Никогда более не станет.
Ц Я понимаю, Ц кивнула Эльмина. Ц Но сейчас мы должны… Ц она сглотнула
и помолчала, но собралась с силами Ц ее восковая, почти прозрачная кожа н
а глазах обретала и плотность, и цвет, Ц сейчас мы должны восстановить си
лы. Мы обе. Мы продолжим наше дело, но, возможно, когда-нибудь станем делать
его из разных побуждений. Не так ли?
Дория кивнула:
Ц Так.


Несколькими днями ранее, пер
ед Старонорьем: Ахира и Уолтер Словотский

Ц Я тревожусь за Карла.
Ахира, щурясь на закатное солнце, откинулся в каменном кресле.
Ц Ты тревожишься слишком много. Больше действуй; меньше тревожься. Ц Сл
овотский смотрел, как, Ахира перечитывает последнее письмо Карла. В кото
рый раз.
Не то чтобы волноваться было совсем не о чем.
Во-первых, не так давно Ахира сообразил, что дочери Словотского Джейни ск
оро замуж, а вокруг и выбрать-то не из кого.
Ахира крякнул про себя. Мне очень нравится быть гномом Ц
но не хотелось бы, чтобы моя крестница за гнома вышла.

Ц Ты тревожишься слишком много, Ц повторил великан; сидя рядом с другом
на скамье у входа в пещеры Энделла, он строгал свежую сосновую ветку. Близ
илась ночь. Ц Особенно для конца дня. Я считал тебя гномом, а не человеком.
Тебе полагалось бы любить сумерки.
Ц Отчасти ты прав, Ц кивнул Ахира. Ц Вечер Ц лучшее время; суета дневны
х забот медленно уступает место покою грядущей ночи…
Во всяком случае, так должно быть. Беда Словотского в том, что, рассуждая, о
н не учитывает гномьего отношения к времени.
Беда, да… но не вина.

Кровь и кости Ц лишь плоть; м
ир обращает их в тлен,
Они осыпаются прахом Ц хрипя и стеная, вопя и скрипя,
Дрожа, трепеща и трясясь.
Так пусть мир уходит прочь Ц на закате, с исходом дня…

Так начинается древняя вечерняя песнь; простое напоминание, что ночь Ц
время для сна и отдыха и что тревоги завтрашнего дня вполне могут подожд
ать до завтра.
Простая мысль Ц но гномы вообще любят простоту. Такими уж они уродились.

Чувство времени Ц часть этой простоты.
Пока друзья не торопясь перебрасывались фразами, гномы, живущие в Старон
орье Ц так звались эти, хоть и не самые древние в Энделле, пещеры, Ц готов
ились завершить дневные труды, вернуться в тепло и уют родных жилищ.
Кто верхом на пони, кто пешком, все они стекались к входу в пещеры, ожидая п
рихода ночи. Иных покрывали пот и пыль Ц они трудились на полях царя Маэр
еллена, иные Ц немногие Ц возвращались домой из южных походов, восседа
я на облучках груженных добром повозок; но все они умудрились прибыть к в
ходу на закате Ц не раньше и не позже.
Чувство времени Ц особый дар гномов, что-то вроде способности людей к пл
аванию. Гномы не плавают; им и на воде-то не удержаться.
В конце концов, и люди ненамного легче воды, но плавать все же могут. У гном
ов куда более плотные мышцы, да и кости тяжелей Ц гномы камнем идут ко дну
.
Это была потеря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84