Она не х
отела оставаться одна, лишенная любви, сочувствия или просто человеческ
ого общества, и попросила меня остаться. Я читал, что люди, чудом избежавши
е неминуемой смерти, Ц шахтеры, извлеченные из-под завалов, люди, уцелев
шие при автокатастрофе, приговоренные к смертной казни и помилованные з
а несколько минут до казни Ц очень часто испытывают непреодолимое секс
уальное желание, словно только таким образом могут удостовериться, что ж
изнь продолжается. У Элис, должно быть, было такое же чувство, и все это вме
сте с внезапной утратой и одиночеством, добавим к этому желание удостове
риться, что она еще жива и не превратилась в прах.
Грубо? Бесчувственно? Нет, естественно. При виде смерти мы в первую очеред
ь с удовлетворением отмечаем, что наша-то жизнь продолжается, и только по
зже на нас снисходит сочувствие или печаль о том или о той, чья земная жизн
ь завершилась. К тому же проявленная ею поспешность вряд ли является пло
дом ее сознательного раздумья.
Нет, Элис осуждать нельзя. Она была в отчаянии, а ее эмоции Ц на пределе че
ловеческих возможностей. Ей надо было каким-то образом привести себя в ч
увство. Ну а я? Какое оправдание может быть у меня?
А оно было мне необходимо. И даже очень.
Начать с того, что я был слаб. Я ее не соблазнял, это она меня соблазнила, и с
облазнить меня оказалось чертовски легко. Если девушка испытывает нерв
ное напряжение, то мужчина, обладающий хотя бы крупицей порядочности, до
лжен быть сдержан. Я понял это только тогда, когда было поздно.
К тому же в свою защиту должен добавить, что за последние два дня я тоже пе
ренес достаточно сильный эмоциональный стресс. Не столь горестный и сил
ьный, как у Элис, но тем не менее он основательно подорвал мои силы.
Оправдания, извинения. Но да поможет мне Бог, я найду в себе силы себя прос
тить. Трудно было бы жить, если бы мы не умели себя прощать. Я не думаю, что в
лихорадочных поисках смягчающих вину обстоятельств, когда я сижу вот та
к здесь, на кровати Элис, я чем-то отличаюсь от любого другого мужчины. Ран
о или поздно она сама сможет трезво оценить события этого дня и скажет се
бе:
"Я легла в постель с незнакомцем через четыре часа после убийства дедушк
и”. Если бы я мог, я должен бы был как-то смягчить этот момент.
Поэтому я не сказал ничего, что было способно разрушить созданные фантаз
ии о нас с ней, и просто попросил:
Ц Не говори мне ничего о своем прошлом, и я тебе ничего не скажу о своем. Со
гласна? Она улыбнулась.
Ц Мы совсем-совсем новенькие, Ц сказала она и сжала мою руку в своих лад
онях.
Ц Привет, Элис, Ц сказал я.
Ц Привет, Пол. Ц Она снова улыбнулась. С каждой секундой она становилас
ь все более лучезарной, а ее мечтательность постепенно улетучивалась. Он
а встала, продолжая держать мою руку, и спросила:
Ц Ты не голоден?
Ц Я умираю от голода.
Ц Я приготовлю ленч.
Ц Хорошо. Я... О Боже, Уолтер!
Ц Что? Ц В ее глазах появился испуг.
Ц Я им сказал, что приеду вскоре после часа. Ц Я принялся собирать свои в
ещи, разбросанные по комнате. Ц Вероятно, они уже сходят с ума.
Ц Позвони им еще раз, Пол. Не уходи.
Ц Я сказал им, что вернусь, я сказал им.
Ц Пол, подожди. Я сказала тебе, что помогу. Позвони им и скажи, что ты будеш
ь поздно, а мы поговорим за ленчем. Это меня остановило.
Ц Поможешь мне? Как?
Ц Я знаю, что удалось разыскать Чарлзу Гамильтону, Ц ответила она.
Ц Знаешь? Откуда? Он сам тебе рассказал? Она покачала головой.
Ц Это я ему рассказала, Ц ответила она.

Глава 19

Второй разговор с Уолтером оказался менее приятным, чем первый. В его гол
осе звучали стальные нотки, и, хотя прямо он ничего не сказал, я понял, что Ф
летчер и другие считают Уолтера ответственным за меня и уже не скрывают
удивления, зачем он взял меня на работу.
Я извинился, хотя и не знал за что. Но я твердо знал, что в моем рассказе не б
ыло и доли правды. Я не сказал ему, где нахожусь и что со мной происходит. Не
сказал и того, что я, мол, напал на след тайны Чарлза Гамильтона. Он узнает о
бо всем, когда я заполучу эту тайну и вернусь в мотель, но пока он не должен
знать, что я по-прежнему занимаюсь этим делом. Я обещал скоро вернуться и
повесил трубку.
Элис приготовила салат, потому что сегодня было очень жарко, наверное, эт
о был самый жаркий день за все время моего пребывания в Уиттберге. Она так
же подала белый хлеб, сыр и колбасу. И опять-таки ледяной чай.
Слегка перекусив, Элис приступила к рассказу:
Ц Чак пришел ко мне полторы недели тому назад и показал письмо, которое о
н получил от мистера Фримена из Вашингтона. Он знал, что я работаю в бухгал
терии, и сказал, что если на фабрике происходит что-нибудь противозаконн
ое или если есть что-нибудь, что помогло бы профсоюзу, то в первую очередь
это должно быть отражено в бухгалтерских документах.
Я ждал, не сводя с нее глаз. Она положила мне на тарелку салат и продолжала:

Ц У меня есть ключ от офиса, и я знаю код сейфа. Мы с Чаком пришли туда вече
ром после работы и посмотрели все бухгалтерские книги. Никого в здании н
е было, кроме старого Эбнера Кристо, ночного сторожа, и мы сделали вид, что
мы... Ц она слегка зарделась и отвела глаза, Ц используем офис для чего-т
о другого. В этом случае он никому ничего не сказал бы.
Рассказ об этой уловке, по-видимому, смутил ее, и некоторое время она ела, у
ставившись в тарелку. Я выпил ледяного чая, доел свой бутерброд и ждал про
должения. Наконец она, кажется, преодолела смущение, но я не знал, наскольк
о надежен ее контроль над собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75