Кроватью служит обыкновенно большой сундук, на котором постил
ают постель.
Сельник у Веры Никитичны оказался просторным. В лучшие времена это была
жилая летняя комната. Окошечко маленькое, вроде банного. В дальнем углу
Ц тусклое золотистое свечение, мерцание сквозь полумрак.
Иконостас сколочен из оструганных стоек и планок. В нем пять гнезд, распо
ложенных горизонтально. Два гнезда оказались пустыми, а три были заполне
ны, как бывают заполнены и запечатаны полноценные ячейки в пчелином соте
. Кроме того, тут же рядом отдельно от иконостаса обнаружился и Георгий По
бедоносец.
И вот я обладатель целых пяти икон! Из алтаря Фетининской церкви большая,
черная, с едва проглядывающим изображением святого в темно-вишневых оде
ждах, с кадилом в одной руке. Георгий Победоносец, дорогой уж тем, что им об
носили наше деревенское стадо. Если была бы это теперь простая доска с об
сыпавшейся живописью, и то было бы интересно, стоило бы сохранить, потому
что деды держали эту доску в своих руках, и можно представить себе картин
у: на майском лугу, зеленом самой первой, самой нежной зеленью, пасутся кор
овы, телята и овцы. Все село, от стариков, надевших по случаю чистые рубахи,
до ребятишек в красных и синих рубашонках, тоже здесь, возле стада, и вот с
вященник, отец Александр, с дьячком Николаем Васильевичем Надеждиным, об
лачившись в золотящиеся под весенним солнцем одеяния и раскурив душист
ый дымок в кадиле и кропя веничком из старинного медного кувшина (кувшин
тоже впоследствии попал ко мне), торжественно обходят стадо вокруг. Седо
бородый Василий Егорович несет на полотенце своего Георгия Победоносц
а. Такую картину можно вообразить. Можно было бы даже написать на холсте, и
, глядя на картину, я первый вздохнул бы: а ведь, наверное, на самом деле суще
ствовала икона, которую выносили в этот день. Вот если бы она сохранилась,
если бы напасть на след, если бы в конце концов отыскать!
Представьте мое состояние, когда именно эта, именно подлинная икона оказ
алась в моих руках. Георгий был черен, почти так же, как первая находка. Но и
здесь сквозь черноту проглядывался и Георгий на вздыбленном коне, и то, ч
то конь под Георгием белый, и гад, извивающийся в ногах коня, пронзенный не
отразимым копьем избавителя. Да еще и плащ за плечами Победоносца.
Три другие иконы, отданные мне Верой Никитичной, выглядели новее и ярче. Н
а одной из них было поясное изображение Иисуса Христа, держащего в руке к
нигу. На другой иконе Ц Божья Матерь, а на третьей Ц еще какой-то святой, п
охожий на Христа, но все же и не Христос. На тех первых порах, как видим, я не
умел отличить Иисуса Христа от Иоанна Крестителя.
Георгий, доставшийся мне, был написан на толстой, неестественно тяжелой
доске. На кипарисовой, как я узнал потом; остальные иконы были, напротив, о
чень тонкими, и легкость их по сравнению с Георгием была соломенной. Доще
чки покоробились и загнулись, шпонки из них потерялись. Одна шпонка хоть
и не потерялась, но ослабла в своем пазу. Она без труда вынималась и вставл
ялась снова. С обратной стороны доски гладенькие, светленькие, а не то что
бы лоснящиеся чернотой, характерной для небольших, домовых, очень старых
икон.
Все пять экспонатов я расставил в пустой задней комнате нашего дома. Тер
пения моего хватало не более чем на час. Я снова шел в заднюю комнату и сно
ва любовался своей коллекцией. То я укладывал находки в стопу, перестила
я мягкими тряпками, примеряя, значит, как повезу их в Москву, то снова расс
тавлял в рядок, в разном порядке, в разных комбинациях, то разглядывал по о
дной иконе, поднося ближе к свету. Я проделывал все, что не стал бы проделы
вать нормальный, здравый человек. Всякая страсть есть своего рода болезн
ь, отклонение от нормы. Огромная ошибка людей состоит в том, что от человек
а, одержимого страстью, они требуют тех же поступков, что и от не одержимог
о, и чаще всего меряют его поступки по себе, по своему хладнокровному здра
вому поведению. Бедные неодержимые люди!

4

Оглядевшись как следует в своем селе, я стал взглядывать на окрестные се
ла. Я не ходил пока еще по домам и не спрашивал, нет ли старой иконки, но я ст
ал думать, вспоминать, соображать, в каком доме они могли бы быть.
Мое внимание привлек прежде всего дом священника в соседнем селе Снегир
еве. Село это растянулось вдоль речки в низине. Окнами оно смотрит на высо
кий холм, заросший елями. На макушке холма выглядывает из елей небольшая
колоколенка. Издали можно подумать, что деревья подступают вплотную к це
ркви, но, когда подъедешь ближе, оказывается, что вокруг церкви есть прост
орная поляна и даже запущенный липовый парк. На поляне в нескольких мест
ах проглядывают из крапивы, из мелкого кустарника розоватые груды щебня
. Здесь стояла усадьба князей Салтыковых с прекрасным дворцом, с флигеля
ми, конюшнями и даже с оранжереей.
Под церковью был устроен ныне разоренный склеп Ц фамильное захоронени
е князей Салтыковых. В книге, о которой я вскоре расскажу более подробно, я
вычитал о Снегиреве следующее:
«До 1813 года Снегирево было сельцом и приходом принадлежало к церкви села
Спасского-Савеловых. В 1813 году помещик села генерал-фельдмаршал князь Ни
колай Иванович Салтыков построил на свои средства в Снегиреве каменную
церковь с такою же колокольней, и при ней образовался приход. В склепе, нах
одящемся в холодной церкви, покоятся останки строителя храма сего князя
Николая Ивановича Салтыкова (ум. 1816 г. 24 мая), супруги его Натальи Владимиров
ны (ум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62