Было вечатление, что тяжелый снаряд пробил церковь навылет, а п
отом танки прокатили сквозь церковь, и вот теперь в останках гуляет вете
р. От колокольни не осталось никакого следа. А ведь именно она, колокольня
, обозначала раньше издали село Ельтесуново для всех проезжих и прохожих
людей. Можно было, остановившись и оглядевшись, пересчитать через поля и
перелески все окрестные села: вон Рождественно, вон Ратмирово, вон Фетин
ино, вон Кишлеево, а вон Ельтесуново. От околицы деревни Васильева насчит
ывали в голубом золотистом мареве двадцать одну белую колоколенку. По ко
локолам ориентировались на своей земле. В зимние бураны обязательно зво
нил колокол, и было это вроде маяка. На колокольни, наконец, просто любовал
ись, ибо они действительно были украшением наших русских холмистых равн
ин. С колоколен любовались просторной русской землей.
Постояв перед руинами Ельтесуновской церкви, я побрел вдоль села и сел н
аугад на лавочку около крестьянского дома. Вскоре подошел мужчина и сел
рядом со мной. Еще через некоторое время остановились около нас две женщ
ины, откуда ни возьмись подбежали ребятишки. Можно было начинать разгово
р.
Ну конечно, сначала посокрушались насчет разрушения церкви, а потом я сп
росил:
Ц А не было ли у вас в церкви какой-нибудь особенной иконы, такой, чтобы вс
е знали, очень древней или очень красивой?
Ц Как это не было, Ц возмутились женщины-собеседницы. Ц Галицкая Божь
я Матерь. Чудотворная.
Ц Откуда она взялась?
Ц Никто не знает. Явилась. Когда была холера, людей косило косой. Мы, конеч
но, не помним, старики рассказывали. И вот на церковном чердаке явилась эт
а икона. Церковный чердак у нас темницей зовется. Как она попала в темницу
и сколько времени там стояла, неведомо, но явилась как раз в холеру.
Ц И что же?
Ц Как что? Отслужили молебен, обнесли с крестным ходом вокруг церкви и по
деревням, а потом поставили в церковь. И все знали: Галицкая Божья Матерь
Ц богоявленная икона. А тут и холера остановилась. Объявили икону чудот
ворной.
Ц А потом?
Ц Больше ничего. Когда церковь закрыли, много икон от нас увезли в Олепин
о, там из них делали столы. Писаное сострогают, на четыре ножки Ц и готов с
тол. А те, что остались, школьный учитель на дрова забрал. И вот собрал он жи
телей села к своему двору. Кто не захотел идти Ц не пошел, а кто ходил. Собр
ались, глядим. Учитель иконы расставил в ряд, взял колун, на руки поплевал.
Ну, думаем, неужели сейчас замахнется и ударит…
Чудотворная Матушка в стороне стояла. Нарочно ли он ее поставил особняко
м, так ли вышло… Да… Ну, это было давно.
Ц А теперь, не знаете ли, у кого в доме есть иконы?
Ц Вон Ц голубая крыша, там живут две старушки, две родные сестры. Одна из
них Ц бывшая монашенка, другая просто так, старая дева. У них иконы по все
м стенам, как оштукатурено. А так больше нет. Конечно, в каждом доме иконы, н
о уж мало где две, где три, от самой нужды, а у монашенок как оштукатурено.
В доме старушек произошел конфуз. Надо бы мне сначала не торопясь поздор
оваться, познакомиться, как следует разговориться. Тогда, может быть, они
сами бы показали мне все, что у них есть. Но у меня не хватило выдержки.
Начал я, впрочем, по порядку и степенно. Так бы оно и шло, если бы не изобилие
икон в переднем углу. Серебряные и медные оклады начищены до блеска. Воск
овые и живые цветочки тут и там. Вышитое полотенце. Фарфоровый голубь пер
ед сиянием икон, и если бы не тихий огонек, несомый им, я не сразу догадался
бы, что это лампада. Весь передний угол от пола до потолка заставлен и увеш
ан иконами.
Я не мог оторвать от икон глаз. Я никак не мог сосредоточиться на разговор
е с хозяйками избы. Надо бы смотреть на них, а я Ц на иконы. Среди икон, укра
шенных окладами и сияющих, я увидел обрубок черной доски, размером с разв
ернутую школьную тетрадь. Это заинтересовало меня, и я, не договорив како
й-то там очередной фразы, как загипнотизированный пошел в передний угол
к иконостасу. Я наклонился над обрубком (он стоял почти на полу, на полочке
, устроенной в пяти сантиметрах от пола), протянул к нему руки, чтобы взять
его, поднести к свету и разглядеть. Я уж видел, что весь обрубок заполнен е
два проглядывающим сквозь черноту ликом Богородицы с огромными скорбн
ыми глазами. Я уж почти дотронулся до обрубка, как вдруг он исчез из моих г
лаз. Налетевшая сбоку, словно ястребица, монашка схватила доску у меня из-
под носу и с быстротой и ловкостью циркового фокусника завернула ее в св
ой черный белым горошком фартук.
В глазах у монашки, вместе с решимостью, злостью и откровенной ненависть
ю ко мне, виднелся еще испуг: не брошусь ли я отнимать у нее несчастный обр
убок.
Ц Бабушка, я ведь хотел поглядеть.
Ц Не моги, не моги и не моги! Ц чуть не топая ногами и как бы в экстазе, в ис
ступлении закричала старушка. Ц Мало вы поизмывались над ними? Мало? Еще
захотелось? Я помню, как вы их топором! Не дам! Режь меня, саму топором руби,
саму в печку кидай Ц не дам!
После этих слов старушка выбежала из избы и больше не появлялась до наше
го ухода.
Ее сестра долго извинялась передо мной.
Ц Вы на нее не сердитесь. Она очень религиозная, очень богомольная женщи
на. У нее в жизни не было никаких радостей, кроме Бога, так что уж…
Ц Но почему она спрятала обрубок, а не другую какую-нибудь икону?
Ц Обрубок этот не простой. Была у нас чудотворная икона Галицкой Божьей
Матери. Когда церковь закрыли, учитель эту икону на дрова изрубил, а сестр
а моя ночью, ползком, пробралась к учителю на двор, нашла там лик от чудотв
орной иконы да вот до сих пор у себя и хранит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62