Но как же так? Ковчег у иконы прямоугольный, а сама она в верхней части зак
руглена. Притом закруглена грубо, задеты и стесаны верхние уголки ковчег
а. Вот где таилась вся наша радость, все наше охотничье ликованье!
Икона когда-то была прямоугольной. Но потом, вынув из старого прямоуголь
ного гнезда, ее перенесли в другую церковь, где гнезда у иконостаса задум
аны и сделаны с полукруглым верхом. Чтобы старая икона подошла к новому г
незду, у нее топором закруглили верхнюю часть, что мы и видим теперь, сидя
на прохладной в этот предвечерний час траве черкутинского кладбища.
Приехав домой и положив икону на «операционный стол», чтобы поставить пр
обу, мы рассуждали более спокойно.
Кладбищенскую церковь построили в 1798 году. В это время нашей иконе закруг
лили углы и в это же время подновили ее живопись. То, что мы видим на иконе т
еперь, написано в год строительства церкви.
До этого наша икона стояла в основной Черкутинской церкви, и стояла дово
льно долго, ведь на старом месте ее не оставили за отсутствием благолепи
я, перенесли на второстепенное место, на тихое кладбище, в маленькую дере
вянную церковь. Она и по размерам своим уже не могла подойти для новой бол
ьшой кирпичной церкви. Она с самого начала задумана мастером и написана
для церкви деревянной.
Теперь вопрос в следующем. Когда черкутяне перетянули к себе в село церк
овь из Горямина, они часть икон оставили старых, горяминских, а часть напи
сали заново. Это бесспорно. Не могло быть новой церкви без новых икон. Бесс
порно также, что горяминские иконы они подновили, чтобы привести их к еди
ному стилю со вновь написанными иконами. Спрашивается: которая перед нам
и из двух возможных икон: горяминская подновленная или черкутинская, нап
исанная вновь? Ответ может дать только химия. Если окажется три слоя живо
писи, значит, перед нами подлинная горяминская икона. Итак, скорее фланел
ьку, пинцет, стекло, гирьку, пять минут подождать, ватный тампон, скальпель
, затаенное дыхание, ни с чем не сравнимые ощущения открытия, проникновен
ия в тайну времени, прикосновения к древности, к старине.
Первая зеленовато-коричневая живопись, живопись 1798 года, сошла легко, и ту
т мы ничему не удивились. Мы предполагали, мы точно знали, что она уйдет, иб
о она даже на первый взгляд не соответствовала ни доске, ни закруглению в
ерхней части доски при помощи грубого топора.
Мы ставили пробу, то есть клали фланелевый прямоугольник так, чтобы одно
й половиной он лежал на нимбе святого (архангела Гавриила), а другой полов
иной Ц на пустом фоне иконы. Когда ушла верхняя живопись (коричневый фон
и серебряный нимб), открылись в окошечке синий фон и чистая зеленая краск
а нимба. Нужно было пробираться дальше, из начала восемнадцатого века к с
ередине семнадцатого. Синева и зелень вскоре поддались нашей химии и ост
ались частью на ватке, частью на острие скальпеля. Под синим фоном оказал
ся зеленый фон, а под зеленым нимбом чистая охра.
Спокойно, спокойно. Мы уже в древнем Горямине, до того еще времени, как у ни
х отобрали церковь. Спокойно. Каждый слой живописи Ц сто лет. Сейчас мы из
середины восемнадцатого Ц в семнадцатый. Вероятно, мы снимем сейчас по
следнюю запись и под ней откроется авторский слой, святая святых.
Каждый век писал по-своему. Коричневый фон и серебряный нимб, синий фон и
зеленый нимб, зеленый фон и охряной нимб. А как написал сам автор? Лучше вс
ех своих последователей или хуже? Какое сочетание цветов избрал он?
Осторожно начинаем убирать зелень фона. Тоже ведь жалко. Тоже ведь серед
ина семнадцатого столетия. Уберешь, а под ним ничего не окажется. Правда, ф
ланелька наша не велика, это ведь только проба. Если ничего больше не окаж
ется, то придется успокоиться на семнадцатом веке и при реставрации убра
ть со всей иконы лишь два слоя живописи. Осторожно убираем семнадцатый в
ек. Уходит нежная зелень фона, открывая нам звучную, плотную, чистую охру ш
естнадцатого века. Что может быть благороднее древней охры, в особенност
и если она служит фоном и лежит на полях иконы!
Но зато охру семнадцатого века мы будем сейчас безжалостно убирать с ним
ба. Что она прикрывает собой? Чем написал нимб иконописец в шестнадцатом
веке, чтобы он удачно сочетался по колориту с широким и звучным фоном и зв
учал бы сильнее фона, господствовал бы над ним? Чтобы он соотносился с фон
ом, как голос певца соотносится с аккомпанементом?
Ждать нам пришлось недолго. Из-под размокшей в растворителе охры ударил
о нам в глаза нестерпимым блеском плотное, полнозвучное золото.
Ц Золото, золото!
Ц Вот оно, вот шестнадцатый век!
Ц Вот оно, золотишко!
Ц Золото, братцы, ура! Ура!
На другой день соседка, которая могла услышать, идя мимо окна, наши беспор
ядочные возгласы, спрашивала у меня при встрече:
Ц Про какое это вы вчера золото кричали, уж не клад ли нашли?
Ц Клад, Маруся, клад. Дороже всякого клада!
Года два спустя в одной действующей церкви я увидел несколько небольших
одинаковых икон из праздничного чина. Там были: «Преображение», «Рождест
во», «Сошествие во ад» и «Введение». Иконы не относились к церкви, в которо
й я их увидел. Они стояли на окне, прислоненные одна к другой, как стоят кни
ги на библиотечной полке. Я попросил эти иконы у священника, и священник, к
моему удивлению, сразу же мне их отдал.
Ц Возьмите. Я вот уж сколько лет собираюсь их повесить, но нужно долбить
кирпичную стену, чтобы вделать крючки.
Ц Откуда они у вас?
Ц Это я однажды подобрал в Черкутинской церкви па кладбище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62