.. Так что кому-то из вас двоих надо прийти в роту на вечернюю поверку. Решайте тут сами. — Капитан деликатно кашлянул и попрощался.
Когда за ротным закрылась дверь, Евгений спросил:
— Давно ли приехали?
— Минут пятнадцать назад,— отвечала гостья.— Захотелось посмотреть, как живете. Вы же столько раз приглашали...
Лейтенант предложил ей сесть. Сел и сам верхом на стул, запустил пятерню в русые волосы: он волновался. Неожиданный приезд Лены — подарок самой судьбы. Вот если бы только... Забывшись, Евгений пристально уставился на девушку. Она слегка нахмурила брови.
— Что вы так смотрите на меня, Женя? Он рассмеялся.
— Извините за вольность, но я думаю, что актриса Ермолова в молодости была похожа на вас. Помните, мы беседовали о портрете работы Серова?
Ему хотелось избавиться от неловких молчаливых пауз, и он настраивал девушку на тот счастливый, сближающий разговор о живописи, который вышел у них на озере.
— Вы что-то элегически настроены.
— Я всегда такой после учений.
— Чем же это вызывается, усталостью?
— Да нет, наверное. Скорее чувством одиночества.
— Но у вас есть товарищ!
— Странно слышать такие слова.
— Что же тут странного?.. Почему вы замолчали, Женя?
Он видел, что Лена тоже волнуется. Сердце его запрыгало испуганно и пылко. «А если сказать ей сейчас все, все!» — расхрабрился он, и почувствовал приступ робости. А еще вспомнил себя; несчастного и жалкого, в те ужасные дни, когда первая избранница сердца жестоко оттолкнула его, курсанта Дремина. Он тогда думал, что на всю жизнь останется несчастным. И вот...
Девушка явно наслаждалась остротой затеянной игры. На ее лице сияла многообещающая улыбка. Она испытывала сладостное, пьянящее ощущение своей значимости, власти над поклонниками. Раньше как-то и не задумывалась, чего она стоит. Но вот увидела себя глазами молодых офицеров, и поняла нечто важное, необыкновенно волнующее и приятное.
С таким обожанием к ней еще никто не относился. Она заметила это с первой встречи,— тогда уже прочла в изумленных взорах лейтенантов, что они поражены. Они тоже понравились ей. Вначале думалось: так, между прочим. Но в последние дни все определеннее чувствовала, что ей не хватает этих милых ребят. Правда, пока не знала, которого из них.
Разумеется, она не раз влюблялась. Да и теперь дружила с однокурсником Саней Луговским — степенным, вдумчивым, трудолюбивым. Возможно, будущим медицинским светилом. Они вместе встречали Новый год, девчонки и мальчишки с третьего курса. Кто-то в шутку
нарек женихом и невестой ее и Саню, стали требовать, чтобы они поцеловались...
Провожая ее домой, Саня, хмельной и возбужденный, дружески уговаривал: «Слушай, Ленок, выходи за меня замуж!» С предками я уже толковал — они не возражают. Жить будем у меня, комната есть.
Предложение мало взволновало ее. Замуж она не спешила, и для Сани она слишком обыкновенная, земная, без притягательной новизны и поэтичности. Ну, может, чуть интереснее некоторых подруг.
Лейтенанты же ее так возвысили, как никто не возвышал! И у нее закружилась голова, словно на качелях в весенний, сверкающий день, когда и дух захватывает от ощущения полета, и сердце замирает жгуче, трепетно.
Лена была романтичной, несколько взбалмошной. Воспитание в доме отца-актера, где о многом говорилось возвышенно, а о любви — особенно, конечно же, не прошло бесследно. Это и толкнуло ее сегодня приехать сюда. Благо, отец занят в театре допоздна, а мать — в командировке. Так что сама себе хозяйка... Сначала хотела просто узнать, как добраться до их части. После обеда пришла на автобусную остановку. Подумала, как здорово удивит Женю и Толю, села в автобус...
— Так что вы хотели сказать? — весело допытывалась она.
Евгений дрожал от холода и горел от жара одновременно.
— О чем?.. Я так теряюсь, что на меня мучительно смотреть. И лицо серое от усталости, и язык мой сер...
— Напротив, я вижу, как румянец заливает ваши щеки! Это я с дороги выгляжу тусклой.
Евгений вскинул голову. Будто подсвеченные изнутри, глаза его горели необыкновенным светом.
— Лена, зачем вы наговариваете на себя? Вы прекрасны!.. В выражении вашего лица что-то небесное. Будь я даже художником, то и тогда не сумел бы передать, какая вы сейчас. Вы — совершенство.
Он не преувеличивал. Дочь актера Русинова была красивая, особенно в эту минуту. Чуткая молодая жизнь играла в ней, в глазах сказывался ум, тонкий, изящный. И как она реагировала на все — быстро, точно, возвышенно!
«А он сейчас признается в любви!» — поняла она и, чуточку оробев, рассмеялась.
— Ой, Женя, вы меня смешите!.. Но вы так и не сказали, отчего испытываете чувство одиночества.
Быть с ней вместе — и хорошо и тревожно. Евгению трудно было пережить волнение этой минуты. Может, сейчас ему суждено обнять ее! Неужели эти губы отзовутся на поцелуй?.. Анатолию она тогда сказала не очень-то приятные слова.
Он снова остудил себя, спросил внезапно осипшим голосом:
— Разрешите, я закурю?
— Ради бога!.. Тут вы хозяин. Я всего лишь гостья. Он торопливо раскурил папиросу, затянулся.
— Это так сразу не выразишь. Друзья и товарищи — все это, конечно, здорово. Но ведь хочется еще и счастья!
«Да, да! — подумал он, волнуясь. — Она хороша! С ней я был бы счастлив всю жизнь... А если нарвусь на равнодушие? Но и не сказать уже нельзя».
— В ваших глазах такое нежное, доброе выражение,— продолжал он.— Знаете, Лена, в моей жизни вы первый человек, который так понимает меня. Я думал о вас на учениях. Не верите?..
— Почему же! — поспешно отозвалась она, ободряя его взглядом. Ей передалось его волнение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104