— Как ты, Женя?
— Как ты, так и я...
Видя, что они колеблются, Борис Петрович решительно взял их под руки и увлек к выходу. За театром, блекло освещенном фонарями дневного света, теперь стояла лишь одна «Волга». На месте была и «Ява» лейтенантов. Показав на мотоцикл, актер спросил;
— А кому из вас катить на этом «козле»?
— Да любому. Это у нас общее приобретение.
— Тогда, землячок, прошу ко мне,
«Неужели поедем к нему на квартиру? Он так знаменит!» — с восторгом подумал Евгений, прогревая двигатель мотоцикла и устраиваясь. «Волга» плавно взяла с места. Следом тронулся и «козел». Лейтенант боялся отстать, затеряться в лабиринте улиц большого ночного города. Надо было спросить адрес, а он не додумался до этого, и теперь напряженно следил за мелькавшими впереди рубиновыми стоп-сигналами автомашины.
Борис Петрович остановил легковую за пятиэтажным зданием с темнеющими в ночи балконами и окнами. Жильцы дома, очевидно, уже спали,— сегтились только окна лестничного пролета. Лампочка посреди широкого двора, запутавшись в ветвях каштана, скудно мигала.
Евгений приставил мотоцикл к стволу дерева, снял шлем, вынул из коробки на багажнике фуражку и надел. Он с интересом наблюдал за Русинозыми, а те увлеченно разговаривали, выходя из машины. В голосе актера звучали удивление и радость:
— Да неужто жив еще старик Кандала?! Сколько же ему лет?
— Он и сам не помнит,— рассмеялся Анатолий.— Был я там в прошлом году и слышал, как мальчишки дразнили своего однокашника, у которого меняются зубы:
Ты беззубый Кандала, Тебя бабка родила!..
— Забавно, забавно!.. А я помню старика, когда у него был еще полный рот зубов. Как он живет-то?
— Зимой с печки не слазит, летом на завалинке сидит да кости на солнышке греет. Соберет около себя сопливую ребятню, сказками потчует. Память у него еще стойкая.
— Золотой он человек! — растроганно произнес Борис Петрович.— Золотой... Я ведь с ним когда-то на охоту ходил. Как он знает наши тамошние места, как умеет рассказывать! Заслушаешься, бывало...— Он вдруг спохватился: — Но мы, кажется, увлеклись. Сейчас открою гараж да приютим технику.
Отошел к длинному ряду приземистых строений, зазвенел ключами, открывая замок. И опять донесся его взволнованный, растревоженно-благостный голос:
— Ах, истосковался я по родной Русиновке! По детству далекому — по деду Кандале. Разбередил ты мне душу, земляк! Но вот возьму отпуск — махну в родные края. Обязательно!
Он бормотал еще что-то, возясь с замком. Наконец распахнул двери, зажег в гараже свет. Осторожно сдал в него «Волгу».
— Мотоцикл давайте сюда,— показал он, выходя. Евгений поставил «Яву». Актер закрыл гараж и пригласил:
— А теперь прошу ко мне!
Евгений проснулся при солнечном свете, окинул незнакомое жилище недоумевающим взглядом: «Где это я?» Впрочем, тут же опамятовался. И хотя подспудно еще думалось, что вчерашнее просто приснилось, возвращался из мира грез. Все так непредвиденно и забавно получилось вчера! Будет что рассказать ребятам.
И не поверят, что они с Анатолием ночевали у народного артиста республики... Он выспался всласть, чувствовал бодрость в теле, и от приятных утренних мыслей ему стало так хорошо, словно был у себя дома в Ульяновске. Вот сейчас войдет мама и скажет: «Доброе утро, сынок! Как тебе спалось?» Улыбнется и сядет в кресло напротив.
Но тут подумал, долго ли ночью заседали Русиновы, и почувствовал неловкость за себя. Поздний ужин затягивался, Евгения неудержимо потянуло на сон, и хозяин предложил ему устраиваться на этом диване... Надо было посидеть с ними еще немного, хотя бы из приличия. О чем говорили-то?.. Сначала о родных краях, потом Анатолий спросил о женщине на фотопортрете,— хозяин отвечал с веселой шутливостью:
— Ну-у, о Кире Андреевне двумя словами не скажешь!.. Вообще-то жена и главный бухгалтер треста. Только главное в ней не это, а ее характер. Даже характерец, я бы сказал. Впрочем, гостей встретить она умеет...
Анатолий спал здесь же, на раскладушке. Его темноволосая голова глубоко утонула в мягкой пуховой подушке, из-под простыни смуглело сильное плечо с пятном от зажившей болячки. Зимой на учениях, продавив лед на заснеженной ямине, танк Русинова утонул почти с башней. Сам взводный мигом выскочил из люка, помог наводчику и заряжающему. А потом ему пришлось нырять в залитую водой машину, чтобы вытащить застрявшего механика. Вот тогда-то и промерз до костей, долго мучился чирьями. Зато спасенный механик смотрит на него теперь, как на бога.
— Да, он славный парень,— хмыкнул Евгений, потягиваясь в постели.— Шалопутный только.
Дремин осмотрел просторную, со вкусом обставленную комнату, попытался прочитать названия некоторых книг в шкафу, да они были далеко. Лежать бездельно надоело,— он приподнялся и начал осторожно покашливать, чтобы разбудить товарища. На беспечно похрапывающего любителя приключений это так же мало действовало, как тиканье комнатных часов или уличный шум.
— Толя!.. А, Толь! — Завидная у парня способность: спать где угодно и сколько угодно. Евгений позвал громче: - Анатолий, проснись!.. Русинов, тревога!
Товарищ оторвал от подушки темноволосую голову, недовольно бормоча:
— Что, какая тревога?
— Танки противника с тыла!
— А, перестань... Который час?
— Десять скоро. Пора принимать вертикальное положение.
Русинов зевнул и потянулся. Вставать ему явно не хотелось.
— А ты знаешь, во сколько старик отпустил меня?.. В три ночи. Все выпытывал и допрашивал: кто жив в селе, кто из старожилов помер и куда девался пес Тобка...
Он вдруг раскатисто хохотнул, вспомнив что-то смешное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104