Русинов поднялся легко и охотно: ждал такого разговора, посмеиваясь про себя.
— Сперва на ваш вопрос, товарищ подполковник,— начал он.— Рота выполняла задачу гэпэзэ. Только два танка, и то с разрешения командира полка, я послал в поиск. Так что никакой «химии».
Русинов помолчал, ожидая возражений, но их не последовало. Повернулся в сторону майора, сидевшего слева.
— А теперь о том, как удалось разгадать замысел... Когда мы наткнулись на ваше прикрытие, то заронилось подозрение: «А почему его так выпятили? Где зона обеспечения?» Продвинулись дальше — ее нет! Позиций боевого охранения не нашли, передний край не просматривается. Вот и подумалось: «Тут что-то не то!»
Увлекшись, Русинов расцепил пальцы рук, и уже подкреплял свои слова выразительными жестами:
— Еще раз сопоставил данные, и родилась уверенность: здесь — ловушка! А какая может быть ловушка в современном бою? Думаю, всем понятно. Я не сомневался, что найду разгадку в урочище «Дальнем», приказал одному взводу на всех парах мчаться туда. Логично?.. Вполне. А как только мы наткнулись на вашу ракету да еще нашли овраг за высотой, замысел стал совершенно ясен. Остальное — проще пареной репы.
— Опасный, опасный товарищ! — заметил кто-то под общий смех.
Евгений слушал Анатолия не без горькой зависти. Ведь и он видел то же самое, даже в первую очередь. По его докладам делались выводы, а сам он так и не разгадал намерение противника, хотя, кажется, все так элементарно...
— А зачем сбивали макеты, давили их? — забасил майор.— Это, братцы, не по-соседски.
— Надо же было оставить памятку!
Из ельника показалась молодцевато подтянутая фигура генерала Маренникова. Рядом шагал плотно сбитый Одинцов. Оживленно разговаривая о чем то, они направлялись к месту сбора. За ними, чуть приотстав, спешили работники политотдела и штаба.
— Товарищи офицеры! — повелительно выкрикнул Воронихин.
— Прошу садиться,— обронил генерал.
Пришедшие с ним Одинцов и другие товарищи заняли места за столами, а сам он остался стоять. Лицо его вдруг сделалось проясненно улыбчивым.
— Я удовлетворен учениями,— начал командир.— И не будет ошибкой сказать, что успех восточных обеспечили точные, стремительные действия роты старшего лейтенанта Русинова, прозорливость и инициатива ее командира. Правда, танкисты несколько переборщили, сбивая макеты ракетной установки... Но в реальном бою так и надо поступать: уничтожать ядерные средства врага и огнем, и гусеницами. Без промедления, без колебания!
То ли нарочно, то ли оговариваясь, генерал называл молодого ротного старшим лейтенантом. При этом сидевшие рядом сослуживцы оглядывались на смущенного от похвалы офицера, многозначительно улыбались ему.
— Подполковник Заторов!—назвал генерал командира полка, и тот живо поднялся, — На каком счету у вас рота Русинова?
— После этих учений отличная рота лейтенанта Русинова выходит на первое место.
— Оформляйте документы на присвоение ему досрочно очередного воинского звания,— сказал Маренни-ков.— И я надеюсь, что скоро услышат о командире танкового батальона капитане Русинове.
Восхищенная тишина плыла над солнечно открытой поляной. На щеках Анатолия ярко полыхал вишневый румянец. Между тем генерал повернулся к полковнику Одинцову:
— Так что, Георгий Петрович, ваш воспитанник Русинов? Вы так обнимали его вчера.
— Нет, это загоровская гвардия,— рассмеялся Одинцов.— Чужие заслуги, говорят, грех присваивать.
— Что ж, приятно слышать.— Генерал вновь повернулся к Загорову. — О командире полка судят по его подчиненным. Толкового офицера вырастили, подполковник!.. Сколько времени командует он ротой?
— Третий месяц.
— Стаж, конечно, небольшой. Значит, из молодых да ранних? Понятно, понятно... Садитесь!
Затем пошла речь о недостатках, которые, как известно, всегда бывают на учениях. Кто-то там не знал своей задачи, кто-то по халатности допустил поломку машины. И когда генерал говорил об этом, его крутые, с изломом брови то возмущенно поднимались, то пасмурно сходились на переносице.
Все это уже не относилось к Евгению, никак не задевало его, и он отдался обжигающим его самолюбие мыслям: «Вот и опять обставил меня Толька». Было обидно и досадно на себя, нерадивого. Ведь и он мог бы идти по досрочной дороге. Вместе с Русиновым...
Разбор учений вскоре закончился, офицеры начали расходиться. Евгения и Анатолия подозвал к себе полковник Одинцов, заговорил, пытливо глядя на обоих:
— Все ж решили разлучиться?
Они недоуменно переглянулись. Впрочем, Евгений уже догадался, о чем речь, но пока еще не понимал, почему его судьбу решает все-таки Одинцов. И как он узнал?
— Я вижу, Русинов не в курсе.
— Я пока никому не говорил,— зарделся Евгений. Анатолий во все глаза смотрел на полковника и на друга.
— Что ж, всему свой час,— Одинцов достал папиросу.— Закуривайте. Пришел на вас, Дремин, запрос из Ульяновского танкового училища. Мотивируют тем, что вы имеете склонности к преподавательской работе. Вот кадровики и поручили мне рассмотреть это дело.— Он прикурил и помахал рукой, гася спичку.
— Ты что, сам попросился в училище? — спросил Анатолий.
Он теперь все понимал, и понимал, что побудило товарища на такой шаг. Евгений приминал ногой податливую кротовую кучу.
— Меня туда пригласили. Отказываться не стал. Полковник затянулся всласть дымком, говоря:
— Что ж, Русинов, решай судьбу своего друга.— Мы не так уж богаты, чтобы разбрасываться строевыми офицерами, но и желание человека надо учесть... Короче — решай.
Одинцов как бы играл в незаинтересованность, а сам хотел узнать мнение ротного, — тому лучше всех известны склонности и недостатки лейтенанта Дре-мина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104