— Зиночка!.. Попроси, пожалуйста, Бориса Петровича... Да-да, я жду у телефона.— Она кинула взгляд на лейтенантов.— Сейчас спросим у самого...
Минуты три тянулось напряженное ожидание. За это время, обезопасив себя шаловливым смехом, можно было спокойно уйти. Евгений даже отступил на два шага, подавая другу спасительный знак.
За окошком снова говорили:
— Борис Петрович?.. Извините, что беспокою... Здесь, около кассы, ваш племянник... Офицер Русинов... Говорит, что вы ему обещали на сегодня два билета... С трудом... Ну хорошо, сделаю.
Все это время, пока кассирша говорила с народным артистом, лейтенанты стояли в оцепенении. Но вот она кинула трубку. Смущенная и заметно порозовевшая, начала искать что-то. Тут же, как ни странно, подала билеты.
Анатолий расплатился. Глаза его горели насмешливым огнем.
— Вот так! — ухмыльнулся он и победно сунул билеты в карман.— Потопали, Женя!
На улице он облегченно вздохнул, позел плечами, расслабляясь. Коротко рассмеялся.
- Вот и отделали Пенелопу!.. Однако жарко в этом предбаннике.
Гений неодобрительно покачал головой.
— Слушай, Толик, мы могли капитально влипнуть!.. Не понимаю, как ты мог решиться на глупый фарс?
— Велика беда! Крутнулись бы и пошли прочь. Кто знает нас, лейтенантов безвестных?
— А если актер и в самом деле заказывал для кого-то билеты? Вот наделаем шороху, когда увидят, что пришли совсем не те.
— Исключено. Спектакль — не именины. Старик все понял и быстренько сориентировался. Актер все же!.. Не каждый день обращаются к нему однофамильцы, понимать надо. Психология — штука тонкая.
Товарищ неодобрительно покосился на него.
— Тоже мне психолог!.. Ты хоть видел актера Руси-нова?
— Да только что... на афише,— хохотнул Анатолий беспечно и посмотрел на часы.— Вовремя управились, так что еще успеем и перекусить до начала спектакля. Пошли!
Прозвенел третий звонок. Не оглядываясь по сторонам и не поднимая глаз, лейтенанты прошли в зрительный зал, разыскали свои места. В просторном, сверкающем огнями помещении было шумно, людно, суетливо. Почти в каждом ряду то садились, то вставали, пропуская опоздавших.
Плавно тускнея, померк свет, заиграло разноцветье юпитеров, по затихшему залу тугой волной прошлась музыка. И вниманием зрителей завладела сцена. А на ней — пожилой заслуженный генерал встречает приехавшего в отпуск сына-капитана, у которого вышла неприятность по службе и который не знает, как теперь быть...
За развивающимися на сцене событиями друзья следили с большим интересом, и первый акт показался им удивительно коротким. В антракте, едва они поднялись со своих мест, к ним подошла миловидная женщина с темными глазами. Спросила, слегка грассируя:
— Простите, кто из вас Русинов? Анатолий живо глянул на нее, отозвался.
— Борис Петрович очень просит вас задержаться после спектакля. Ему хотелось бы повидаться с вами.
Второй акт спектакля Евгению показался гораздо длиннее. Но отзвучали аплодисменты, опустился занавес, . на минуту снова стало шумно и людно. Когда зал и фойе покинули последние зрители, к лейтенантам подошел Борис Петрович. Рослый, представительный, он улыбался сдержанно, несколько озадаченно. У него крепкая блестящая лысина, прищуренные с лукавинкой глаза. Нос по-ястребиному, чуть загнут вниз, губы крупноватые, подбородок волевой.
Он только что снял генеральский мундир своего героя, и было как-то непривычно видеть его в светлосером костюме.
— Здравствуйте, племянники! — устало произнес актер, и вокруг карих глаз стрельнули лучинки морщинок.— Так кто из вас Русинов?
Смущенному Анатолию снова пришлось назваться. Борис Петрович подал ему руку, пошутил:
— А вы не из цыган?.. Вон какой черный.
— Может, и из цыган,— отвечал парень, смеясь.— 51 своей родословной дальше деда не помню.
Актер тоже усмехнулся.
— Оригинальный способ проникновения в театр избрали вы! Я даже растерялся вначале. Думаю, откуда у меня племянник? Старший брат, как ушел на фронт, так и не вернулся. Никакого потомства он не оставлял. Младший — безнадежный холостяк. Но кто знает, может, какие-то грехи молодости открылись!..
— Да нет, Борис Петрович, мы однофамильцы.
— Значит, племянник вы липовый?.. Просто хотелось попасть в театр. Понятно... Нехорошо, конечно, но в сообразительности вам не откажешь.
Актер был заметно огорчен, и Анатолию стало неловко.
— А что было делать?.. Очень хотелось попасть в театр, а билетов в кассе нет, возвращайся не солоно хлебавши.
— Разговариваете вы по-нашенски, по-уральски,— задумчиво заметил Борис Петрович. — И фамилия Русинов не часто встречается.
— У нас Русиновых—дворов пятнадцать. И деревня — Русиновка.
— Уж не в Оренбуржье ли? - Так точно, там.
Борис Петрович внезапно изменился в лице, завол-новался.
— Постой, постой, парень! А ты ничего не путаешь?.. Я ведь тоже из той самой Русиновки!—Он привлек лейтенанта к себе, заглянул ему в глаза. — Милый ты мой мальчик! Да я не только племянником — сыном тебя готов назвать. Встреча-то какая;.. С войны не был в родных краях, а тут — земляк, односельчанин!.. Постойте, что-то вы проговорились, будто отмотали на мотоцикле энное количество километрое? -— Да, больше полсотки.
— И что же, сейчас назад?
— Так нам это не впервые,— отвечал Анатолий.
— Зачем же отправляться в путь на ночь глядя?.. Нет, ребятки, переночуйте у меня. Я сейчас холостяк, квартира свободна. Вы даже не представляете, что значит для меня встреча с вами! Ну так как? Посидели бы вместе за столом, поговорили о Русиновке...
— Даже не знаю,— пожал плечами Анатолий и гля-нул на товарища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104