Но не одно прошлое подкупало его. В ее мнении он и сейчас пребывал на той же непогрешимой высоте. Она врачевала его израненное неудачами сердце.
Он не был пьян, но достиг той степени нетрезвости, когда робость и неуверенность сменяются безоглядной мужской решимостью,— привлек к себе это любящее его, прелестное и грешное, наказанное жизнью существо. Ее руки венком обвили его шею.
— Женя!.. Женя!—призывно шептали ее губы.
С минуту стояли у стола, целуясь. Она теперь была по-женски слабой и доступной, чем-то напоминала бездомную кошку, что соскучилась по ласке и теплу.
Он поднял ее, покорную, и унес в свою комнату... Лейтенант Русинов терялся в догадках. На утреннем разводе командир части подозвал его и спросил, чем он занят сегодня после службы. Выслушав, сказал, чтобы к семи вечера непременно был у него. Да не в кабинете, а на квартире. И добавил с чуть приметной усмешкой, что есть очень важный разговор.
В роте у Русинова все было нормально. Да и не стал бы Одинцов вызывать его к себе на дом, чтобы поговорить о ротных делах. «А что ежели батя узнал о моем сватовстве и намерен потолковать об этом?» — предположил он в смущении, однако, подумав, нашел, что толковать тут совершенно не о чем.
Разумеется, Анатолий переживал неудачу. Впрочем, переживания были такого рода, когда не знаешь, плясать или плакать. Лена то любила его! И согласна выйти замуж. От нее вчера пришло письмо со словами «любимый», «целую». В них было столько счастья и сладкой муки, что отказ ее родителей виделся некоей досадной оплошностью, которую он сам и совершил.
«Все устроится! А то, что Женька проболтался, чепуха»,— думал он, и нежная волна подхватила его, понесла... Лена писала, что дома у них кладбищенская тоска: отец и мать который день не разговаривают ни друг с другом, ни с ней. Закончила ободряющими словами: они все равно согласятся. В конце письма просила без задержки дать ответ.
Ответ пока не написал,— некогда. Кроме него, в роте остался лишь лейтенант Винниченко, так что в пору караул кричать. И танко-стрелковые тренировки, и огневая, и вождение — все на нем. И крутится он, как белка в колесе. Сегодня даже на обед не ходил: в спешке готовился к занятиям по легководолазной подготовке. К Одинцовым Анатолий пожаловал с опозданием, заметно уставший от быстрой ходьбы. Открыла ему, Нина Кондратьевна. В нарядном вечернем платье, с обдуманно-строгой прической, она встретила его приветливой улыбкой.
— Входите, Толя! Ждем вас. На Русинова повеяло праздничной обстановкой, царившей, в доме. Едва поздоровался с хозяйкой, как увидел плечистого кареглазого лейтенанта с румяными щеками. Удалью, молодостью дышала его завидная стать. Вылитый Георгий Петрович! Разве что лоб не так выпирал — русые волосы зачесаны не назад, а вправо, с низким пробором.
— Наш меньший, Володя! — сообщила мать ласковым голосом.
«Так вот какой тут важный разговор! — уразумел Русинов, и тоже озарился улыбкой.— Теперь понятно». Они обменялись взглядами, как бы оценивая друг друга. В облике и в пожатии юного Одинцова была сила, располагающая простота.
В это время из комнаты вышел сам хозяин — в легкой армейской рубашке при погонах, но по-домашнему без галстука. И как-то особенно выделялся иней седины на его висках.
Мне уже выделили жилье в городе, так что мы с Ниной Кондратьевной скоро отчаливаем от этой пристани.
— Спасибо, Георгий Петрович,— еще раз поблагодарил Загоров.— А не многовато ли для нас двоих?
— Это квартира командира полка. Дается она тебе авансом, с расчетом на прибыль в семье. Квартира счастливая. Мы с женой тут вон каких двух орлов вырастили. Того же и вам желаем!
Нина Кондратьевна пригорюнилась и по извечной женской повадке потянула платочек к глазам: жаль было оставлять обжитый уют.
— Отец, а где Володя-то голову приклонит?
— Не волнуйся, мать: холостяку найдется ме.то в общежитии.
— А знаете, я передам ему и свой взвод, и свою счастливую койку! — весело сказал Анатолий.— С условием, что новый командир полка уступит мне прежнюю квартиру. Тоже с расчетом на прибыль.
— Ай, Русинов! Не теряется нигде,— мотнул темноволосой головой Чугуев.— А не боишься, что снова заупрямятся родители невесты?
— Не заупрямятся. Я все обдумал... Мы тогда избрали неверную тактику — пошли в лобовую. Вот и отбили нашу атаку. На войне ведь главное — маневр... Короче говоря, я скоро женюсь.
Слова лейтенанта были встречены веселым одобрением.
— Как, Алексей Петрович, возражения будут? — спросил Одинцов.
— Возражений нет. Но желательно, чтобы жених при маневре не нарвался на новый сюрприз.
Тут Георгий Петрович обратился к Русинову:
— Доложили мне, лейтенант, что на зачетном упражнении все твои люди стреляли отлично. Как это тебе удалось? — он повернулся к Загорову.— Алексей Петрович, это не потемкинские деревни?.. А то ведь трудно поверить, чтобы все до единого наводчики и командиры танков показали высший результат.
— Оценки заслужены честно,— отвечал Загоров.— Сам проверял. А вот как он их добился, откровенно говоря, тоже удивляюсь.
— Секрет фирмы! — рассмеялся Анатолий с озорным блеском в глазах.
— А все-таки?
— Я сделал простую вещь: каждому из наводчиков и командиров танков своего взвода поручил солдат из двух других взводов. Три недели так вкалывали на тан-ко-стрелковых, что небу жарко было. И вот — результат!
— Что ж, такому результату не грех и позавидовать.
— Русинов не может без мудростей,— заметил Чугуев с усмешкой в усах.— Додумаются же! Некоторые из наводчиков и во сне бормочут то, что будут делать при выполнении упражнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104