Когда же, если не сейчас, испытать ему себя и своих людей? Может статься, что с ними идти в бой, а там совсем иные измерения многих будничных понятий. И пусть не дрогнет его воля ради того высокого, все искупающего смысла.
От волнения не хватало воздуха. Глаза пощипывало от пота и не было времени вытереть взмокший лоб. Тут на учете каждое мгновенье, тут не зевай. Смотри, смотри!
Взгляд его ждал, просил цели. «А вдруг и в самом деле прозеваю ее?» — засомневался он, но на пределе видимости засмутнело что-то, приближаясь.
— Впрямь почти ничего не видно! — облегченно произнес лейтенант, а руки проворно и натренированно хлопотали.— Короткая!
Боевая машина послушно замедлила ход, замерла на месте. Уточнив наводку, Анатолий метко послал первый снаряд. Т-55 дернулся от яростной мощи сработавшей пушки. Почти одновременно прогремело еще два выстрела; открыли огонь командиры танков Адуш-кин и Лутак.
— Молодцы, ребята! Не прозевали! — вырвалось у взводного.
Танк снова был в движении. Лейтенант старался не потерять из вида серый от тумана силуэт мишени. Он теперь был уверен, что выполнит упражнение. Едва заряжающий доложил о готовности орудия к бою, как снова подал команду «Короткая!» И опять за его выстрелом двухкратным эхом отозвались два других.
Анатолий отчетливо видел: огненно сверкнув в туманной кисее воздуха, снаряд вошел в макет танка.
— А третий-то наверняка всажу! — шептали его губы. И точно, снаряд сверкающей иглой прошил мишень.
Впереди и чуть в стороне сквозь сиротский туманец и нудный дождишко проступила новая цель. Русинов окропил ее горячим свинцом. Ему дружно вторили пулеметы Адушкина и Лутака...
Находившийся в огневом классе Евгений напряженным слухом ловил выстрелы. Мишеней и танков не видно, и потому трудно судить об эффективности огня, однако по дружным залпам орудий создается впечатление, что бьют без промаха.
Вбежал рудоватый Винниченко, командир третьего взвода.
— Комбат наверху?
— Там,— раздраженно кинул Евгений.
— Товарищ майор!.. Товарищ майор!..
Загоров появился на верхних ступеньках лестницы, спрашивая, что случилось. Винниченко сообщил: едет командир полка, сейчас будет здесь. Комбат быстро сошел вниз. В это время напротив боковых окон остановился влажный, заляпаный грязью «уазик». Из открывшейся дверцы, сутулясь, выбрался полковник Одинцов. В яловых сапогах, защитной плащ-палатке, с деловой серьезностью на властном лице. Чуть пригибая голову в полевой фуражке, вошел в помещение вышки, окинув всех озабоченным взглядом.
Майор подтянулся, вскинул правую руку к виску.
— Товарищ полковник! Вторая рота третьего танкового батальона выполняет очередное упражнение по стрельбе.
Одинцов неторопливо поздоровался с ним, спросил:
— Что это ты сегодня затягиваешь, Загоров?
— Неувязка из-за тумана, товарищ полковник! — Щеки комбата порозовели от прилива крови.— Честно говоря, гадали, отложить стрельбы или продолжать,— признался он.
— Хорошенькая неувязка! — хмыкнул Одинцов.
Чего ж тут гадать?.. На фронте обычно, как плохая погода, так откладывали боевые действия и наши, и немцы. Ждали, пока разъяснится, солнышко выглянет... Насмешка заставила комбата смутиться.
— Намек понят,— пробормотал он.
— Что, неважны первые заезды? — спросил полковник, испытующе глядя на Загорова, на замерших лейтенантов.
— Наводчики второго взвода не выполнили упражнение.
— Плохо, комбат. Видимость вполне подходящая...
А чьи танки сейчас на дорожках?
— Лейтенанта Русиноза.
— Били почти залпами, должны быть попадания.
Одинцов достал папиросу, закурил и присел на табуретку в молчании: ждал результатов стрельбы. Наконец их объявили.
— Первый экипаж: поражены все мишени, первая — тремя снарядами. Второй экипаж: поражены все мишени, первая двумя снарядами. Третий экипаж: поражены осе мишени, первая — тремя снарядами.
Одинцов обрадованко вскинул густые брови, молодцевато поднялся.
— И никакой неувязки! Просто надо уметь стрелять..: Заехал я, комбат, сообщить тебе желанную новость: пришел приказ на Королькова. Убывает из части через три дня. Так что пусть Приходько принимает у него дела... А кандидатура на должность командира второй роты у тебя та же, не передумал?
— Передумал, товарищ полковник. Роту примет лейтенант Русинов.
Евгения будто жаром обдало. Его только что обошли, пренебрегли им, как недостойным. Одинцов глянул на него почти с презрением. И упрек, и несбывшееся ожидание читались в его многоопытном взгляде.
— Не возражаю,— согласился он.— Русинов парень хваткий. Пусть впрягается.
Танки возвращались из глубины полигона: яснее выступали из тумана их широкие приземистые корпуса, победнее орали моторы. Вот пятьдесятпятки развернулись и замерли на исходном.
— Ну ладно, продолжайте стрельбу. Я буду на инженерном озере, у Станиславского? У него нынче под-модное вождение,— сказал Одинцов.
Едва он уехал, вбежал Анатолий. Вытер платком вспотевшее, улыбчивое лицо, доложил, что экипажи построены.
— Хорошо, Русинов,— одобрительно сказал комбат.— Замечаний нет. Давайте теперь наводчиков.
Анатолий стремительно вышел. Прыти ему не занимать,— он за все берется с какой-то неудержимой, взрывчатой силой. А тут еще такая удача! Евгений тоже покинул огневой класс. Пока готовилась к стрельбе очередная смена, он раздраженно и нетерпеливо прохаживался по влажной, грязно затоптанной асфальтовой дорожке. Внутри у него все кипело. Нет, он не уйдет отсюда, пока не изъязвит насмешками выскочку... Так вот чего лез из кожи Русинов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104