Приходько не возражал, понимая, что комбат дает ему поручение как будущему начальнику штаба батальона. Командиры танков, наводчики и заряжающие занимались поэкипажно наводкой из танка на качающейся раме, изучением пулемета, разборкой и сборкой орудийного клина затвора. Повсюду деловая горячка, звучат отрывистые команды.
Загоров и Приходько остановились за живой изгородью из кустов акации, что обрамляли огневой городок. Некоторое время молча наблюдали, не вмешиваясь в ход занятий. Да и надобности в том не было.
Лейтенант Русинов, держа в руке секундомер, недовольно говорил заряжающему Гафурову:
— Пока вы разбираете и собираете клин затвора и случае задержки, противник выстрелит по вашему шику два раза!
Солдат отвечал, что быстрее сделать невозможно. Шоколадное лицо его блестело от пота. Судя по всему, ом старался, но у него не получалось. Раз говорят можно, значит можно быстрее! — настаивал взводный.— Вот как надо работать.— Он по-вернулся к сержанту Бароцкому, подал хронометр.— А ну засеки время!
Невысокий, коренастый, Бароцкий поднял руку с секундомером, помедлил, пока лейтенант занимал удобную позицию около металлического столика, где лежал клин затвора.— Начали!
Непостижимо хватко действовал смуглолицый лейтенант, отсоединяя одну деталь от другой.
— Готово! — кинул он и отпрянул от столика. Танкисты потянулись взглядами к остановившейся стрелке. Прошло всего несколько секунд.
— Это непостижимо, товарищ лейтенант!—воскликнул наводчик Ванясов, качнув русой головой.
— А вы попотейте несколько дней, и увидите, что вполне достижимо,— возразил взводный.— Вот смотрите, соберу клин затвора за то же самое время.
Он опять склонился над металлическим столиком и, как только грянула команда, стремительно, без суеты соединил все части. Снова выкрикнул «Готово!» и отступил.
— Русинов! — позвал капитан Приходько.
Скорый на ногу, молодой офицер не заставил себя ждать: тут же поднялся по тропинке и предстал перед комбатом и ротным. Лицо у него было влажное, умиротворенно-спокойное: он знал, что занятия у него идут интенсивно, и вид его доказывал это.
— Вот что, Русинов,— неторопливо начал Загоров.— К вам во взвод на должность заряжающего переводится Виноходов. Взамен отдайте механика. Кого не жалко уступить своему лучшему другу Дремину?
Лейтенант по привычке развел руками, но вспомнив, что недавно получил от комбата замечание за этот жест, начал обтирать ветошью измазанные пальцы, склоняя голову.
— Я не думал об этом, товарищ майор. Лишнего механика у меня нет.
— Вы как-то говорили, что один из заряжающих овладел вождением машины...
— Гафуров? — Лейтенант вскинул на комбата темные глаза.— Это верно. Только он не выполнял ни одного упражнения.
Загоров был непреклонен.
— Вот и назначьте Гафурова механиком, помогите ему поскорее овладеть этой специальностью.— А Дремину передайте Коврова.— Помолчав, он смягчил тон.— Надо, Русинов. Нельзя ж допустить, чтобы сорвался отличный взвод.
Лейтенант недовольно насупился.
— Надо так надо...
Загоров ожидал, что он все-таки начнет возражать: ему ведь тоже не хочется, чтобы взвод оказался в отстающих. Однако Русинов сдержался и после короткого молчания заметил: с переводом специалистов нельзя откладывать; приближается новый выезд на полигон, и дорог каждый учебный час. Ведь и Гафурова надо обучить, как механика, и Виноходова, как заряжающего...
Комбат приказал ротному:
— Объявят перерыв — отправьте Гафурова в группу механиков, а Виноходова — на его место. И пусть Микульский сегодня же после обеда займется с Гафуро-вым практическим вождением за парком. Выделите учебную машину, горючее. Через неделю настрополит-ся.— Майор повернулся к лейтенанту.— А вы постарайтесь, чтобы этот Пьяноходов крутился юлой. Пусть ему служба не кажется медом.
Анатолий усмехнулся:
— Можете не сомневаться, товарищ майор. Возьму его в свой экипаж, прохлаждаться не дам.
— Вот и хорошо. Организацией тренировок в вашем взводе я доволен. Продолжайте занятия.— Комбат козырнул, уходя.
Доволен он был и тем, что Русинов отнесся с пониманием к его решению, не стал упрямиться. Ведь он, Загоров, по сути не имел права так поступать: первому танковому взводу теперь придется заново готовить двух специалистов. Но делать такую перестановку у Дремина еще сложнее — взвод не удержит звания отличного.
Смуглый расторопный лейтенант все больше нравился комбату, он не утерпел и сказал идущему рядом с ним командиру роты:
— А Русинов-то выравнивается!
— Он уже давно выровнялся, — усмехнулся Приходько. — Что ни поручи, сделает быстро, толково. И учебу во взводе поставил, и дисциплину. Сам имеет второй класс по вождению да и огневик он — лучший и роте. Я даже так думаю: если будете переводить меня на другую должность, то надежнее всего передать рогу Русинову.
— Но переоцениваешь?
— Нисколько. Я ведь давно приглядываюсь к нему. Трудолюбив! он, как лошадь, ни в чем маху не даст.
И будет ли к осени отличным взвод Дремина, еще по воде вилами писано, а взвод Русинова — наверняка.
— Вот как! —удивленно воскликнул Загоров, останавливаясь.— Зачем же тогда делаем перестановку танкистов?
— Зачем?.. Может, все-таки Дремин удержит за своим взводом звание отличного. А Русинову это не повредит. И если он при таких трудных условиях сделает свои взвод передовым, то никто не возразит, что его рановато на роту ставить. Скажут, заслужил.
Комбат рассмеялся, впервые за это утро.
— Ох, Василий Григорьевич, мудришь ты все!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104