Лена сразу догадалась: междугородний. Наконец-то!.. Отбросив намозолившую глаза и руки книгу, поспешила схватить трубку.
Телефонистка уточнила номер и предупредила о предстоящем разговоре. Едва умолкла, послышался напористый баритон:
— Лена?.. Привет!
— Добрый день, Толя! Куда вы опять пропали?
— Все туда же. Скоро будем на месте... Как у тебя дела?
— Без перемен. Я все время беспокоилась, благополучно ли ты тогда доехал. Вот не выдержала.
— Спасибо.
Слышимость была плохая — приходилось -напрягать голос, переспрашивать. Анатолий оправдывался: раньше позвонить не мог, вот еле выбрался на ближайший узел связи.
— Написать-то сумел бы! Почта работает. А то уехал — и как в воду канул.
— Что, соскучилась? Почему молчишь?
— А что мне, петь или танцевать по твоей милости?
— Ну хотя бы символически! — хохотал в трубку Анатолий.
— Ладно! Скажи лучше, когда вы с Женей приедете?
— Натурально или символически?
Запомнились ему эти слова. Надо же было тогда ляпнуть. Теперь будет донимать при каждом разговоре.
— Толя, я серьезно!
— Хорошо, позвоню,— уже без иронии молвил он.— Но сейчас не могу точно сказать, когда освободимся. И с Женькой нелады.
— Что с ним?
— Да купались на инженерном озере. А вода там холодная — у него началась ангина.
— Но может, тогда один приедешь?
— А скажи, что соскучилась?
— Ну, соскучилась,— ответила она.
— Натурально или символически?
— Толя! — вскрикнула она, злясь.—Ты хоть одну фразу можешь сказать серьезно?
— Одну могу.— Он трудно вздохнул на том конце провода.— Вот что, Ленка, выходи за меня замуж. Ты без меня скучаешь, я без тебя тоскую... Готовь родителей, скоро приеду свататься.
— Брось эти шутки, Толя!
— Нет, Ленка, это не шутки. Это всерьез. Будущий маршал предлагает тебе стать его женой.
Она онемела, внезапно уразумев, что на этот раз он не балагурит. Но разве можно так, с бухты-барахты? Ненормальный он, что ли! Тоже придумал: по телефону делать предложение...
— Что ты молчишь? — допытывался Анатолий.— Просила, чтобы серьезно, а сама слова не сыщешь в ответ.
У нее и впрямь не было слов, не могла ничего сказать.
— Ладно, Ленка. Говорят, молчание — знак согласия. Будь готова к встрече сватов. До свидания, молчальница!
Положила трубку в сильном замешательстве. Новая головоломка! Он хоть кого поставит в тупик, этот Русинов. Сумасшедший какой-то. Не тлело, не горело — выходи за него замуж!
Снова зазвучала телефонная трель. На этот раз обычно, через паузу. Наверное, Саня. Всегда звонит в это время,— они с ним так условились. Подойдя, Лена помедлила... Нет, Саню она сегодня решительно не хотела видеть. Да что же такое с ней творится?..
Приподняла трубку и опустила на рычаг. Хватит с нее сватовства. А то и этот начнет донимать вопросами, скоро ли они поженятся. По-дружески и поговорить не с кем. Но как все-таки быть? Русинов — человек дела. Сказал, приедет свататься, и приедет. Что ответишь ему?.. Ах, он не соизволил признаться в любви! А еще он — грубый, а еще — насмешник. У него, видите ли не в цене красивые слова... Врешь, лейтенант! Душевное слово радует. А ты все норовишь напролом. Что у тебя тогда в цене, что?
Впрочем, через минуту мысли повернулись на сто восемьдесят градусов. Опять смотрела на себя со стороны. Странно! Совсем забыла о Жене. Ты ж не отозвалась на его признание. Холодная, бездушная эгоистка, вот ты кто. Умеешь только требовать от других внимания к себе.
— Что же тогда в цене? — задала Лена вопрос уже себе. И поняла, что ответить на него не просто. Можно, конечно, и красивые слова говорить, если натурально, а не символически. Почему Евгений изъяснялся так возвышенно, а когда понадобилось отвезти ее домой, то притих, точно мышонок? А Русинов не ударялся в красноречие, зато взял и привез? Наверное, нелегко было ему, не спавшему трое суток!
«Спасение — в скорости!» — вспомнила его слова, и с запоздалым страхом повела плечами. Нет, Анатолий просто знает цену всему. Как бы он стал объясняться тебе в любви, когда видел, что ты не ответишь тем же! Он раскусил тебя, потому и говорил так...
В гостиную, заспанно позевывая, вошел отец в домашнем халате,— отдыхал после репетиции. Вечером — снова в театр.
— Чуть не проспал,— молвил он.
— Рано, еще и шести нет,— Лена опять взяла книгу, делая вид, что читает, что ей интересно.
— Не рано,— сказал он.— У Чехова по этому поводку есть потрясающие слова. Помнишь, я читал тебе... Лена, ты слышишь?
Она в самом деле не слушала его, погруженная в раздумья. Бориса Петровича это расстроило.
— Господи, с кем я могу поговорить, с кем поделиться тем, что меня волнует!
— О Чехове?.. Ты уже не однажды говорил.
— Ничего с тобой не случится, если еще раз послушаешь бредни старика-отца.— Он взял из шкафа томик произведений писателя, похлопал себя по карманам.— Где же очки? — И принялся искать их в столе, вздыхая.— Эх, Ленка, Ленка!
— Что, папа?
— Все то же... Ты и твоя мама —самые близкие мне люди, но именно с вами я не могу перемолвиться словом. У Кирилла цифры в голове: дебет, кредит да баланс. Не сошлось что-то на копейки, значит весь вечер копайся в отчетах. Не вытянешь ее на премьеру...
— Мама очень устает...
— А папа нет? — Он грустно усмехнулся.— Кстати, у тебя тоже никогда нет для меня времени. Ты умудряешься присутствуя отсутствовать. Вот как сейчас.
— Интересная книга, понимаешь.
— Как же, как же! Я все понимаю. То книга, то ин-ститут то еще что-то. Так и живем вместе, не видя и не слыша друг друга.
— Извини, увлеклась немного,— мягко заговорила она.— Ты же знаешь, какая жуткая была сессия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104