Втроем они уселись вокруг яркого костра и передавали молча
мех по кругу. За это время Родри уже думал о том, что ему
нравятся его новообретенные родственники. Всю свою жизнь он
знал, что он чем-то непохож на окружающих его людей, и теперь
он, наконец, узнал причину этого.
- Где Джилл? - спросил наконец Родри после длительного
молчания.
- Стоит в ночном карауле,- ответил Калондериэл.
- О, черт, она не должна делать этого!
- Она настояла,- сказал Дженантар.- Это не дело
серебряного клинка - слоняться кругом без занятия, как лорд.
Так она мне сказала.
- И скоро, конечно,- заметил Калондериэл,- лорд
Командующий пойдет проверять ночную стражу, чтобы
убедиться в том, что никто не заснул во время дежурства.
- Заткнись,- прорычал Родри,- или ты еще раз хочешь
подраться на ножах?
- После того, как мы выпили столько меда, мы обязательно
свалимся в костер,- ответил Калондериэл,- это только шутка и
прошу меня извинить.
Мех с медом снова пошел по кругу.
- А что с Джилл? - спрашивал сам себя Родри,- если
попытаться завладеть ей, то что тогда? Он никогда не сможет
жениться на ней. Все дело закончится беременностью, как с
Олвен. Он разрушит жизнь еще одной женщины. Только теперь
эта женщина еще и отважилась рискнуть своей жизнью, будучи у
него на службе. Может быть, мед был тому виной, но сейчас он
довольно ясно увидел, что очень сильно любил ее для того,
чтобы так обойтись с ней. Он должен обращаться с ней так, как
требует того жрица Луны - без помыслов похоти, и если он
только дотронется до нее, то это будет означать смерть.
Возвращаясь в свою палатку, Родри увидел Джилл, стоящую в
карауле. Мгновение его желание было таким сильным, что он не
мог вдохнуть воздух. Хотя он всегда презирал песни бардов, в
которых говорилось о мужчинах, умирающих от любви к
женщине, этой ночью он почти поверил им. Он испугался того,
что может произойти, если она скажет ему хотя бы одно слово
поддержки.
В любой болезни наступает такой момент, когда больной
начинает осознавать если не то, что он выздоравливает, то хотя
бы то, что он выздоровеет, если не сразу же, то возможно позже.
У Куллина наступил этот переломный момент в тот вечер, когда
он проснулся и обнаружил, что его ум совершенно прояснился в
первый раз с тех пор, как он был ранен. Если он не шевелился, то
боль в боку не мучила его, как раньше только болела под шиной
его сломанная рука. Впервые он обратил внимание на ту
роскошь, которая окружала его: отдельная комната, кровать,
покрытая кружевным покрывалом, резной сундук, на котором
кто-то положил его меч и клинок, как будто он был лордом. Все
было так из-за того, что он спас жизнь Родри - подумал Куллин.
Он тихонько лежал и пытался вспомнить, почему он был так
огорчен сейчас тем, что сделал это. Неожиданно Невин появился
со своей сумкой с медицинскими приспособлениями.
- Снова будешь промывать рану? - спросил Куллин.
- Надеюсь, что не понадобится,- ответил, едва
улыбнувшись, Невин.- Я начинаю понимать, почему о тебе идет
такая слава. Ты - первый человек из всех, кого я встречал,
который не кричал, когда я лил мед на открытую рану.
Куллин вздохнул, вспоминая об этом.
- Ты помнишь, как проклинал меня прошлой ночью? -
спросил Невин.
- Да. И я хочу извиниться перед тобой за это. Это не твоя
вина, что Джилл поехала на эту проклятую войну. Вот видишь, я
уже в состоянии сам держать кубок.
- Очень хорошо. Ты должен начинать двигаться, чтобы
набирать силу.
- Что я и делаю,- Куллин услышал яд в своем собственном
голосе.
Когда Невин подал ему кубок, он вопросительно поднял
одну бровь.
- Я имею в виду то, что я сказал о Родри,- сказал Куллин.-
Это было не из-за плохого настроения.
- А я в этом ни на минуту и не сомневался. Могу я скромно
предположить, что ее еще не убили, а ты уже думаешь о том, как
будешь мстить. Она вполне способна убить Корбина. Я бы
никогда не позволил ей ехать, если бы не думал, что она сможет.
Не обращая на него внимания, Куллин отпил из кубка воду,
сделав пару больших глотков.
- Когда я снова смогу сражаться?
- Через несколько месяцев. Ты сможешь снова взять в руку
щит только после того, как она полностью срастется.
- Ох, черт побери! А когда я смогу встать с этой кровати и
обслуживать сам себя?
- Гораздо быстрее, завтра. Я разрешу тебе сделать
несколько шагов.
- Хорошо. Я уйду отсюда, как только смогу. Мне не нужны
его подачки. Ей - богу, я хочу, чтобы меня поместили в казармы
вместе с остальными.
- О боже мой, Гир, ты самый упрямый на свете человек.
- Как ты назвал меня?
Во взгляде Невина появилось какое-то зловеще мрачное
удовлетворение. Даже щеки его порозовели.
- Извини,- произнес Невин.- У меня сегодня так много
больных, что не могу отличить одного от другого.
- Не волнуйся, это нисколько не оскорбило меня,
понимаешь?
Чтобы Куллину стало хоть немного легче, Невин сказал
ему, что рана очищена от инфекции, когда менял повязку. Старик
отправил пажа за молоком и хлебом и оставался с Куллином до
тех пор, пока он не поел.
- Скажи мне вот о чем,- заговорил Куллин,- почему именно
Джилл должна защищать честь Родри? Почему он взял ее с
собой?
- Дело в Двуумере,- ответил Невин.- И в самой Джилл.
Однажды она услышала пророчество, сделанное самим лордом
чертей. И ей захотелось, как парню, завоевать боевую славу, мой
друг. Ты должен подумать об этом перед тем, как сносить с плеч
голову Родри.
- Бывают случаи, когда Джилл делает глупости. Боже мой,
на что я надеялся, когда таскал ее везде за собой? Ну да ладно. Я
подумаю об этом, но если ее убили - он оборвал фразу на
половине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155