Но без современных транспортных средств Окленд был дальше, чем
Луна-Сити. Нет никакой надежды...
Я погрузилась в аутотренинг и выбросила вещи, с которыми не могла
ничего поделать, из головы...
...и почувствовала, что Мистер Андерфут по-прежнему трется о мою
ногу.

На терминале замигала красная лампочка. Я посмотрела на время,
заметила, что два часа, которые я выделила, почти закончились; эта
лампочка почти наверняка означала Тревора.
Надо решать, Фрайдэй. Умоешься холодной водой, пойдешь вниз и
позволишь ему уговорить тебя? Или скажешь ему подниматься прямо сюда,
ляжешь с ним в постель и выплачешься у него на груди? То есть, для начала.
Ты определенно не чувствуешь сейчас желания... но уткнись лицом в
приятное, теплое мужское плечо, дай волю чувствам, и скоро это желание
появится. Ты это знаешь. Женские слезы считаются сильным возбуждающим
средством для большинства мужчин, и твой собственный опыт подтверждает
это. (Криптосадизм? Мачизмо? Какая разница? Оно работает.)
Пригласи его подняться. Закажи в номер чего-нибудь выпить. Может
быть, даже накрась губы, попытайся выглядеть сексуально. Нет, к черту
губную помаду, она все равно долго не протянет. Пригласи его подняться;
ляг с ним в постель. Взбодри себя, сделав все, чтобы взбодрить его. Вложи
в это всю себя!
Я пристроила на лицо улыбку и ответила на вызов.
И услышала голос гостиничного робота. - Нам доставили цветы для вас.
Мы можем послать их наверх?
- Конечно.
(Не важно, кто или что, получить букет цветов лучше, чем
удар в живот мокрой рыбой.)
Вскоре грузовой лифт зазвенел; я подошла к нему, вытащила коробку
размером с детский гробик и поставила ее на пол, чтобы открыть.
Темно-красные розы на длинных стеблях! Я решила доставить Тревору
больше удовольствия, чем это удавалось Клеопатре в ее лучшие дни.
Восхитившись цветами, я открыла конверт, который лежал вместе с ними,
ожидая увидеть просто открытку, возможно, с одной строчкой с просьбой
позвонить в холл или что-нибудь в этом роде.
Нет, записка, почти письмо...
"Дорогая Марджори.
Я надеюсь, ты так же обрадуешься этим розам, как обрадовалась бы мне.
(Обрадовалась бы? Какого черта?)
Я должен признаться. Я убежал. Одна вещь заставила меня понять, что я
должен отказаться от попыток навязать тебе свою компанию.
Я не женат. Я не знаю, кто эта симпатичная женщина; этот снимок -
всего лишь бутафория. Как ты указала, мне подобных не считают подходящими
для брака. Я искусственный человек, дорогая моя. "Моя мать была пробирка;
мой отец был скальпель." И поэтому мне не следовало бы приставать к
настоящим женщинам. Да, я выдаю себя за обычного человека, но лучше
сказать тебе правду, чем продолжать обманывать тебя - а потом заставить
тебя узнать правду позже. А так оно со временем и произошло бы, потому что
я из той породы гордецов, кто рано или поздно признался бы тебе.
Поэтому лучше я скажу тебе это сейчас, чем заставлять тебя страдать
потом.
Моя фамилия, конечно, не "Эндрюс", потому что у таких, как я, нет
фамилий.
Но мне невольно хочется, чтобы ты сама оказалась ИЧ. Ты действительно
милая (и при этом чрезвычайно сексуальная), и, наверное, не твоя вина, что
ты обсуждаешь вопросы, в которых не разбираешься, например, ИЧ. Ты
напоминаешь мне маленькую сучку фокстерьера, которая у меня когда-то была.
Она была готова в одиночку драться с целым миром, если это стояло в
расписании на день. Я сознаюсь, что люблю собак и кошек больше, чем многих
людей; они никогда не упрекали меня в том, что я не человек.
Надеюсь, что розы тебе действительно понравились.
Тревор."
Я вытерла глаза, высморкалась, быстро сбежала вниз, пробежала через
холл, через бар, спустилась на этаж к станции челнока и остановилась там у
турникетов, ведущих к отправляющимся челнокам... и стояла там, и ждала, и
ждала, и ждала еще, и полицейский начал разглядывать меня, и в конце
концов он подошел ко мне и спросил, что мне нужно и не требуется ли мне
помощь?
Я рассказала ему правду, или часть ее, и он оставил меня в покое. Я
простояла там еще полтора часа, и он все это время смотрел на меня.
Наконец он опять подошел ко мне и сказал:
- Послушайте, если вы считаете, что это ваш район, то мне придется
попросить у вас патент и медицинскую справку, и арестовать вас, если
что-нибудь окажется не в порядке. Я не хочу этого делать; у меня дома есть
дочь примерно вашего возраста, и мне хотелось бы надеяться, что
полицейский не будет к ней придираться. Все равно вы не можете быть
профессионалкой; у вас по лицу видно, что вы недостаточно крепкая.
Я подумала, не показать ли ему золотую кредитную карточку - я
сомневаюсь, что где-нибудь есть прохожий с золотой кредитной карточкой. Но
этот милый дядечка действительно думал, что заботится обо мне, а я за
сегодняшний день унизила уже достаточно людей. Я поблагодарила его и
поднялась в свой номер.
Обычные люди всегда хвалятся, что могут узнать ИЧ - ха! Мы даже друг
друга узнать не можем. Среди всех, кого я знала, Тревор был единственным
мужчиной, за которого я бы вышла замуж с абсолютно чистой совестью - и я
его спугнула.
Но он был слишком чувствительным!
Кто слишком чувствительный? Ты, Фрайдэй.
Но, черт возьми, большинство обычных людей дискриминирует таких, как
я. Бейте собаку достаточно часто, и она станет ужасно нервной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139