Вашу замечательную усадьбу?
- Когда тонет корабль, никто не спасает скатерти из кают-компании. Мы
никогда не смогли бы пользоваться этим домом снова. Мы сожгли дом, и тем
самым уничтожили множество секретных и полусекретных приборов. Но, что
самое важное, уничтожив здание, мы быстро избавились от тех, кто узнал его
секреты. Наш кордон был на месте до того, как мы использовали
зажигательные средства, а потом все, кто пытался выйти из дома, были
убиты.
Именно тогда я и увидел твоего приятеля Джереми Рокфорда. Ему
подпалили ногу, когда он пытался выйти через восточную дверь. Он двинулся
назад, передумал, снова попытался бежать, упал и оказался в ловушке. Судя
по звукам, которые он издавал, смерть его не была тихой, будь уверена.
- Гм. Босс, когда я сказала, что хочу его наказать, прежде чем убить,
я не имела в виду, что сожгу его живьем или сделаю что-то настолько же
ужасное.
- Если бы он не вел себя, как лошадь, бегущая назад в горящую
конюшню, он бы умер как все остальные... быстро, от луча лазера. Стреляли
без предупреждения, потому что пленных мы не брали.
- Даже для допроса?
- Сама по себе эта идея неверна, я требую брать пленных. Но, дорогая
моя Фрайдэй, ты не знаешь, какая была эмоциональная атмосфера. Все слышали
записи, по крайней мере изнасилования и третьего допроса, с пытками. Наши
ребята и девочки не брали бы пленных, даже если бы я приказал. Но я и не
пытался. Я хочу, чтобы ты знала о том глубоком уважении, которое питают к
тебе твои коллеги. В том числе и те, кто никогда тебя не встречал и вряд
ли когда-нибудь встретит.
Босс протянул руку за костылями, с трудом поднялся на ноги.
- Я сидел на семь минут больше, чем мне разрешили врачи. Мы поговорим
завтра. Теперь ты должна отдыхать. Сейчас придет медсестра, которая
поможет тебе уснуть. Спи и поправляйся.
Несколько минут я была наедине с собой. Я провела их, сияя от
радости. "Глубокое уважение". Если вы никогда не были одним из них и
никогда не сможете стать, подобные слова значат все. Они меня так
согревали, что я не особенно переживала из-за того, что я не человек.

4
Когда-нибудь я все-таки босса переспорю.
Но не надо сидеть и ждать этого, затаив дыхание.
Бывали дни, когда ему не удавалось переспорить меня - когда он не
приходил ко мне.
Все началось с разногласий по поводу того, сколько времени я должна
оставаться в терапии. Я уже через четыре дня почувствовала, что могу
отправляться домой или на работу. Хотя у меня пока не было желания
ввязываться в драки, я могла заниматься легкой работой - или поехать в
Новую Зеландию, как собиралась с самого начала. Все мои болячки заживали.
Их было не так уж и много: куча ожогов, четыре сломанных ребра,
переломы левых малой и большой берцовых костей, множественные переломы
костей правой стопы и трех пальцев левой, трещина в черепе без осложнений,
и (противно, но на работоспособности не скажется) отрезанный сосок правой
груди.
Последнее, ожоги и поломанные пальцы - это все, о чем я помню;
остальное, должно быть, случилось, когда меня что-то отвлекло.
Босс сказал:
- Фрайдэй, ты знаешь, что на регенерацию соска уйдет по крайней мере
шесть недель.
- Но если сделать пластическую операцию, все пройдет за неделю. Так
мне сказал доктор Красный.
- Девушка, если кто-то в этой организации получает травму при
исполнении служебных обязанностей, он будет излечен настолько, насколько
позволяет медицинское искусство. Кроме этой нашей обычной политики, в
твоем случае есть еще одна самодостаточная причина. Каждый из нас имеет
моральную обязанность сохранять и защищать красоту в этом мире. У тебя
удивительно хорошее тело; нанесенный ему ущерб прискорбен. Оно снова
должно быть в полном порядке.
- Я же сказала, что хватит косметической хирургии. Молока в этих
емкостях я держать не собираюсь. А тому, кто будет со мной в постели,
будет все равно.
- Фрайдэй, ты, должно быть, убедила себя в том, что тебе никогда не
придется кормить грудью. Но работающая грудь эстетически совершенно
отлична от построенной хирургическим путем имитации. Этот гипотетический
партнер, может быть, не узнает... но ты будешь знать, и буду знать я. Нет,
моя дорогая. Ты будешь, как прежде, совершенна.
- Гм! А когда вы собираетесь регенерировать свой глаз?
- Не надо грубить, малышка. В моем случае не затрагиваются вопросы
эстетики.
Поэтому моя грудь вернулась в свое прежнее состояние, а может, стала
еще лучше. Следующий наш спор касался переподготовки, в которой, по моему
мнению, я нуждалась, чтобы исправить мой чересчур быстрый рефлекс
убийства. Когда я снова затронула эту тему, босс посмотрел на меня так,
будто ему принесли суп с мухой.
- Фрайдэй, я не помню, чтобы ты убила кого-либо по ошибке. Ты что,
совершала убийства, о которых я не знаю?
- Нет, нет, - торопливо сказала я. - Я никогда не убивала до того,
как стала работать на вас. И я сообщала вам обо всех своих действиях.
- В таком случае ты убивала только для самозащиты.
- Если не считать Белсена. Это не была самозащита; он и пальцем ко
мне не притронулся.
- Бомонта. По крайней мере обычно он пользовался этим именем.
Самозащита иногда должна принимать форму "Сделай другому то, что он сделал
бы тебе, но сделай это первым". Кажется, Де Камп. Или кто-то другой из
школы философов-пессимистов двадцатого века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139