Последний не принимал никакого участия в приготовлениях и только сейчас спустился во двор.— Когда дойдет до питья, начинайте с водки, на природе так следует... после того хоть голым задом на голой земле сиди, не простынешь.
— Родной ты мой,— вмешалась Малало,— смотри, чтобы горшки не перевернулись и чтобы ничего не позабыли там, в поле...
— Ну, ешьте, пейте на здоровье,— Годердзи похлопал сына по плечу,— ни пуха ни пера! — И крикнул шоферу: — Давай, в добрый час!
Погруженные каждый в свои мысли, супруги долго смотрели вслед удалявшейся зеленой машине, подпрыгивающей на ухабах неровной дороги.
— У меня такое чувство, что этот твой Петрович наметил нашего сына себе в зятья. Что ты скажешь, а? — Малало продолжала глядеть туда, где меж зеленых изгородей скрылся «виллис».
— Так оно, вероятно, и есть, только не ахти какая это радость...
— Отчего же, отчего же, человек он надежный, Малхаза на дорогу выведет, подсобит во всем. Он многое может, вот только если сама девица годна...
— Вот и я о том же. Ежели девка годится! Меня спросить, так я предпочитаю всякой вертихвостке нашу, самебскую, крепкую да здоровую девчонку. И птенцов добрых вырастит и хорошей хозяйкой будет. Городские-то редко когда в деревне приживаются, они работы боятся, наш труд им не по плечу, да это ты и сама не хуже меня знаешь, чего мне тебя учить.
— Верно говоришь, все верно. Однако нынче иные времена, нынче, кроме трудолюбия и выносливости, еще и сноровка нужна. А эти вертлявые девчонки другой раз такие пробивные оказываются, что мужей своих живо в министры проталкивают.
— Пусть мой мальчик здоров будет, а мне не надо ни министра, ни другого большого начальника. Один сын у нас, как-нибудь проживем. Достаток, слава богу, есть, голодными не будем.
— Так-то оно так, но разве плохо такого родственника иметь, как Петрович? Тверд, как алмаз, что пожелает, того добьется во что бы то ни стало. Он так умеет человека зажечь...
— Этого-то я и боюсь. От огня подальше надо держаться. Если чересчур близко подойдешь, опалит, сожжет. С огнем меру надо знать, и слишком приближаться нельзя, и очень далеко тоже не следует...
— Он сам все хорошо знает, солнышко мамино, ежели нравится, приведет ее в жены, нет, так другую выберет...
— Да, оно верно, но в том-то и вся загвоздка, что для выбора мозги нужно иметь. Хватит ли их у него?
— Коли до сих пор хватало, что же теперь случилось, почему теперь не хватит?..
— Э-э, да ладно, будет тебе!..— неожиданно вспылил Годердзи. Непонятно было, чего это вдруг он взвился, ведь Малало ничего особенного не сказала...
Тем временем две автомашины неслись по дороге к Самцевриси.
Впереди скользила «Волга», за ней «виллис».
В «Волге» на переднем сиденье восседала жена большого человека, позади супруга академика и Виола. В «виллисе» впереди развалился Вахтанг Петрович, придерживая бурдюк, на заднем сиденье, более высоком, сидели Малхаз и Лика.
Вот они пронеслись мимо утопающего в садах Кехиджвари, затем мимо Санэбели, нежившегося под сенью огромных ореховых деревьев.
Малхаз, как старым знакомцам, радовался вековым орехам, широко раскинувшим могучие ветви. Нигде не встречал он таких мощных деревьев, как в Кехиджвари и Санэбели, в тени каждого ореха могло бы уместиться два больших стада.
Здесь, в этих местах, все ему было знакомым и родным. Сколько раз он ходил пешком из Самеба в Санэбели!..
Возле мельницы Макинэ они свернули к северу, миновали одичавшие, лишенные растительности склоны и выехали на ровное место, откуда открывался вид на долину Куры.
Перед ними простиралась живописнейшая Картлийская равнина.
Изумрудный простор терялся в розовато-голубоватой дымке. Там и сям виднелись деревни. Красные черепичные и белые шиферные кровли домов, точно разноцветные морские камешки, пестрели средь зелени садов и свежескошенных лугов.
Здесь, на вершине крутого, обращенного к Куре склона холма возвышался удивительный, совершенный по пропорциям и красоте и поистине величественный храм Самцевриси.
Возможно, это было лишь пристрастием местного уроженца, но Малхаз всякий раз, когда речь заходила о памятниках прошлого, утверждал и доказывал, что с точки зрения пропорций и гармонии Самцеврисский храм не имеет равных во всей Грузии, столь богатой замечательными творениями архитектуры и зодчества.
С любовью окинул он взором огромные тесаные глыбы, уложенные не только со строгим расчетом, но с поразительным искусством и мастерством. Каждый камень воспринимался не просто как кусок скалы, но как некое одушевленное существо.
Малхазу хорошо была известна волшебная сила очарования этого храма. Если смотреть на него, стоя лицом к Картлийской равнине, здание это, озаренное оранжево-желтым светом, предстает взору столь величественным и возвышенным на фоне темно-синей цепи дальних гор и разнообразия зеленых красок, что от волнения пред этой красотой перехватывает дыхание...
Потому и избрал наш «гид» санэблийскую дорогу и подъехал сюда с южной стороны.
Несмотря на то что Малхаз прекрасно знал Самцеврисский храм, историю его построения и хорошо разбирался во всей той эпохе, к экскурсии он подготовился особо. Это не составило труда, поскольку в свое время им был собран и проработан солидный материал об исторических памятниках Самебского района. Он намеревался использовать этот материал для своей диссертации.
Сейчас, перед отъездом, он еще раз перечитал Георгия Чубинашвили, статьи Северова и Беридзе о Самцевриси, чтобы как можно интересней и доступней рассказать своим спутникам и о самом храме, и о его значении как произведения зодчества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152