с железнодорожной станции сообщали,— мол, в ваш адрес поступили вагоны, груженные лесом, забирайте его побыстрее, не то будете платить штраф за простой вагонов.
Исак и Серго, услышав это, заметались, забегали, точно голодные волки в клетке при виде пищи.
Исак, совершенно ошалелый, влетел в кабинет Годердзи, трясущейся рукой протянул ему доверенность — печать, мол, поставь — и так поспешно выхватил обратно эту доверенность, что опешивший управляющий не успел и глянуть, на сколько кубометров она была выдана.
Заполучив документ, Исак сперва заперся в своей комнате и долго щелкал на счетах, потом сломя голову помчался на станцию, прихватив с собой сияющего Серго.
Целых три дня ушло на разгрузку вагонов, перевозку леса со станции и размещение его на базе.
Спасибо Вахтангу Петровичу, помог грузовиками и рабочими, а то и в две недели не управились бы с этой работой.
Когда все закончилось и база заполнилась лесоматериалом, Исак категорически потребовал дать ему еще два дня: я, мол, должен все зафиксировать, а уж после начнем продавать. Хитер был чертяка, хитер,— хотел, чтобы весть о поступлении лесоматериала распространилась как можно дальше.
И не ошибся в своем расчете: в пятницу утром, едва распахнулись огромные зеленые ворота «Годердзиева склада», народ хлынул во двор. Въезжали машины всех видов, арбы, телеги, тракторы, тягачи, двуколки, старинные дроги и фургоны.
Серго, приветливый, любезный, обходительный, проворный, вертелся волчком, счетовод и кассир едва поспевали принимать деньги и выписывать квитанции.
А Исак, как цапля, шагал от штабеля к штабелю, вроде бы невозмутимый и равнодушный, а в уголках глаз играла радость. От штабеля к штабелю — и в кабинет шефа, а тот сидел, напыжившись от сознания важности момента.
— Ты только глянь, сколько клиентов к нам привалило! — восторженно обратился к нему Исак.
— Эге-эй,— отозвался Годердзи,— был бы мед, а муха из самого Стамбула прилетит!
Управляющий был радостно возбужден, но и чуточку напуган. Щеки у него горели, речь стала быстрее, чем обычно, в кресле он не сидел — ерзал беспокойно и каждому, кто к нему входил, испытующе заглядывал в глаза. У него был такой вид, словно всю эту кутерьму только для его удовольствия и затеяли, для того, чтобы он всем показал: вот, дескать, какой я всесильный, что завертел.
А лес между тем раскупали и увозили, увозили...
Откуда только не понаехали покупатели: из Мцхета и Каспи, из Гори и Хашури, из Боржоми и Сурами... Даже из самого Тбилиси немало было машин...
Забирали все подряд, ничего не браковали, ничем не пренебрегали, ни о чем не спорили — только бы заполучить драгоценный материал...
На глазах таяли огромные пирамиды чисто распиленных досок, бревен, балок — все из отличнейших хвойных пород...
Кто тут спрашивал цену, кто доискивался до тонкостей, кто проверял, верно ли считает краснощекий бойкий парень Серго, не выдает ли кубометр за полтора...
Бухгалтер и завскладом не помнили ни о еде, ни об отдыхе. Вспотевшие, раскрасневшиеся, метались они туда и сюда, ожесточенно жестикулируя, тараща сверкающие глаза, возбужденно вели торг. А каждый из покупателей норовил залучить в сторонку кого-то из них, договориться о чем-то с глазу на глаз...
К вторнику лесоматериал был полностью продан и вывезен. Если до сих пор основная нагрузка лежала на Серго, то теперь на первый план выступил Исак. До глубокой ночи сидел он за своим бухгалтерским столом вместе с невзрачной, неразговорчивой и деловитой девушкой-счетоводом и усердно подсчитывал, вычислял, писал, перекладывал с места на место отдельные бумажки, с невероятной быстротой щелкал на счетах, крутил ручку арифмометра.
Спустя неделю после поступления товара Исак вошел в кабинет начальника. Вошел несколько необычно: остановился на пороге, обернулся назад, подозрительно оглядел коридор и видневшийся в растворенную входную дверь двор.
На базе был объявлен перерыв.
Во дворе никого из посторонних не было.
Серго куда-то скрылся.
Девушки — счетовод и кассир — сидели на траве в тени и о чем-то разговаривали.
Не спеша пересек двор Баграт — нес еду собакам, громко кляня и ругая их неизвестно за что.
— Это твоя доля, здесь тридцать тысяч рублей, — тихим голосом проговорил Исак и положил перед Годердзи завернутый в газетную бумагу сверток, перетянутый шнурком.
— Ох,— встрепенулся управляющий базой и так резко откинулся назад, на спинку стула, будто перед ним не сверток с деньгами лежал, а ядовитая змея.— Исак, ты меня до тюрьмы доведешь,— почти с мольбой проговорил Годердзи.
— Э-э-э, — Исак загримасничал по обыкновению,— да не трясись ты, бога ради, как контуженый! Кому теперь до тебя!
Возьми это и положи в карман, да живее, пока никто не вошел...
Годердзи, словно только и ждал повеления Исака, не взял, а схватил сверток, поспешно выдвинул ящик стола, резким движением бросил в него сверток, молниеносно задвинул ящик и, налегши на него животом, выпрямился в кресле. С минуту он глядел на Исака, сидя неподвижно и прямо, словно кол проглотил. Лицо его побагровело.
Исак усмехнулся своей непонятной усмешкой, вышел и плотно закрыл за собой дверь.
Прошло еще немного времени...
С железнодорожной станции опять начали трезвонить: прибыли ваши вагоны, забирайте товар.
Опять поднялась страшная суматоха на базе.
Опять во дворе иголке упасть негде было.
Опять въезжали и выезжали автомашины всевозможных марок и видов.
Опять забегали раскрасневшиеся, вспотевшие Серго и Исак.
Словом, все повторилось от начала до конца, как в прошлый раз.
Но на этот раз Годердзи был страшно удивлен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152