Зато здесь цвели удивительно крупные маки. Но цветение их было кратковременным: в начале мая загорался маков цвет, а в начале июня маков не было и в помине. Старые люди говорили: это кровь персов брызжет из земли.
Потому не любили в Самеба мак.
Если кому-нибудь из сельчан приходилось идти этим полем в пору цветения мака, он по пути, сколько рука хватала, кизиловым прутом, который самебец всегда носил при себе, как в древности меч, исхлестывал алые цветы. Чем больше маков перебьешь, тем лучше, это добрая примета,— так считали самебцы.
Персово поле начиналось близ сельской околицы и тянулось дальше к югу. Граница между ним и цветущими окрестностями села была очень резкой: как-то сразу обрывались виноградники и сады, и взор поражала серовато-бурая пустошь, обитель разгульных ветров. Колючие кусты держидерева, торчащие там и сям, сменяли то обожженный засухой дурнишник, то стелющаяся по земле зизифора и чабрец.
Ранней весной 1957 года, когда самебцы радовались щедрому урожаю, странное до невероятности известие взбудоражило все село, вызвав бурные толки и пересуды. Пронесся слух, что из района прибыла бригада строителей и что на Персовом поле решено огородить участок для строительства какого-то там учреждения!..
— Слыхано ли! Огораживать чертово поле зла да еще что-то строить на заклятой пустоши? Какой нечестивец это придумал?! — взывали друг к другу изумленные и возмущенные самебцы и в полном недоумении взирали на Персово поле, где уже сновало множество людей и доставленный из Тбилиси замызганный бульдозер с оглушительным грохотом вгрызался в грунт, выворачивая огромные пласты бесплодной земли.
Прошло два дня, и строители огородили изрядный участок. Со стороны села соорудили высокий дощатый забор, выкрасили его в зеленый цвет и посередине навесили огромные ворота. С трех других сторон натянули колючую проволоку.
Прошло еще несколько дней, и на огражденной территории поставили четырехкомнатный деревянный «стандартный» дом. Затем по обе стороны ворот вколотили два высоких столба, вверху к ним поперек прибили жестяную вывеску. На желтом поле вывески черной краской крупными грузинскими буквами были выведены доселе неслыханные здесь слова: «Самебская база Лесстрой-торга».
Местным знатокам русского языка пришлось изрядно попотеть, прежде чем они смогли растолковать сложное словосочетание — «лесстройторг» и сообщить всем остальным, что оно означает торговлю пило- и стройматериалами.
Очень скоро «базе Лесстройторга» приискали начальника, так называемого управляющего. Им оказался коренной житель Самеба Годердзи Зенклишвили, человек на селе известный, всеми уважаемый, принятый в среде местных руководителей.
Это обстоятельство существенно облегчило положение: новое учреждение вместо длинного, труднопроизносимого названия получило простое и понятное — «склад Годердзи», а чаще называли его «Годердзиевой конторой».
Но Годердзи еще не был назначен, когда у «конторы» появились два истинных управителя: главный бухгалтер, по совместительству экспедитор (для пущей важности назывался он начальником снабжения) Исак Дандлишвили и завскладом, по совместительству продавец-весовщик, Серго Мамаджанов.
Так в селе Самеба, что по-грузински значит «троица», возникла еще одна троица...
Не прошло и недели после открытия базы, как во дворе ее поставили огромный навес, который словно по мановению волшебной палочки сразу же заполнился различнейшим товаром, и запылили, зашумели дороги от потока грузовых автомашин.
Чего только не было под навесом во дворе базы! Белый шифер и огромные бревна-кругляки, черный толь и красный кирпич, бетонные блоки и цемент, доски обрезные и необрезные, кровельная жесть и водопроводные трубы, ящики с разнокалиберными гвоздями и проволочные сетки, железные баки и водонагревные печи, стальная арматура, чугунные ванны, швеллера и двухтавровые балки, оконные рамы и красная черепица!.. Чего ни пожелай, все привозилось на склад Годердзи и в тот же день нарасхват вывозилось покупателями.
И повалил народ к бывшему Персову полю — на огороженный колючей проволокой «Годердзиев склад».
База благоустраивалась с завидной быстротой. Вскоре и дорога, ведущая сюда от села, оделась в асфальт, а по обе ее стороны поднялись ряды молодых ореховых деревьев. Чертов ручей пустили по трубам и подвели к двум довольно изящным мраморным бассейнам с лепными фигурами и башенками — в начале и в конце «Годердзиевой дороги». Вода из башенок сверкающими струями падала в бассейны. Возле каждого бассейна красовалось по беседке.
Представьте себе, что после всего этого воду Чертова ручья стали даже употреблять для питья, и когда-то столь устрашающее название его теперь никого не пугало. К тому же оказалось, что вода эта обладает прекрасными свойствами, что она холодна и приятна на вкус.
Но это еще не все,—- в кабинете Годердзи зазвенел телефон! Правление колхоза, школа, больница, винный завод, лимонадный цех, контора плодоовощторга, уполномоченный райпотребсоюза, контора «Заготзерно», ветеринарный пункт — никто не имел телефона, а вот Годердзи заимел, ему тотчас же провели! Разве не было это знаком особого уважения?
Изменился и сам Годердзи.
Он похорошел, располнел, отрастил солидное брюшко. Когда управляющий базой входил в парикмахерскую или на почту, ему тотчас уступали очередь. Стоило переступить порог самебской столовой, музыканты в тот же миг начинали играть его любимые песни. Входил в сельмаг — заведующий почтительно приглашал его к себе в кабинет и немедленно вызывал туда же продавцов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152