— Теперь вытруси в отдельности и рубаху, и штаны! Аслан вытрусил и то, и другое по отдельности и положил на землю.
Убедившись, что у Аслана ни в рубашке, ни в брюках змеи нет и она ниоткуда не грозит появиться, Годердзи перевел дух, приободрился, подошел поближе к нему, переложил палку из правой руки в левую и недолго думая правой рукой дал ему такую затрещину, что крепко сбитый, плотный Аслан закачался, как тростинка, еле устояв на ногах.
— Стань сюда! — приказал Годердзи, и когда Аслан с полными слез глазами выполнил приказание, двинул его теперь с левом стороны.
Затрещина Годердзи была хуже его кулака. Ни один из ровесников не мог устоять против прославленной Годердзиевой затрещины.
— Не бей больше, все, что хочешь, выполню! — проговорил Аслан, опустив голову, точно молодой бычок.
— А если бы эта тварь бросилась бы на меня и ужалила, что ты тогда собирался делать?
— Не бросилась бы.
— Это почему?
— Она укрощенная.
— Ну да!
— Клянусь аллахом!
— А ты разве умеешь укрощать?
— Умею, конечно, если хочешь, и тебя научу!
— На кой черт мне эта гадость! — вскипел Годердзи.— А ты не врешь?
— Вот пойдем со мной, когда захочешь, и я тебе покажу. На той стороне, на острове, их сколько угодно. Посмотришь, как я поймаю!
— Кто тебя научил?
— Отец. В нашем роду это все умеют.
На следующее утро Годердзи собрал человек десять ребят со своего района, и все они, вооружившись длинными палками, отправились на остров.
Аслан был уже там. Голышом валялся он на песке в ожидании Годердзи.
Они перешли вброд мелкий Арчилов ручей и оказались на острове.
В этом месте Кура разделялась на три рукава и образовывала два острова: так называемый Береговой и Заречный. С Берегового самебцы возили булыжник, идущий на строительство домов. Сперва камни собирали в кучи вдоль берега, а потом переправляли на арбах вброд по мелким местам. Годердзи помнит — вдоль берега было нагромождено до двадцати таких куч.
Аслан шел впереди с тонкой длинной палкой в руках, а в двадцати — пятнадцати шагах за ним следовала вся ватага с палками и дубинками.
Аслан остановился перед одной из куч побольше, обошел ее кругом, внимательно осмотрел и ногой скатил сверху два-три камня. Потом сложил ладони вместе, поднес к губам и стал что-то бормотать. Довольно долго стоял он и бормотал что-то невнятное, переходя временами на шепот.
И — о диво!
Из-под груды камней высунулась черная змеиная голова. Голова разинула пасть, шевельнула раздвоенным языком, зашипела, и огромная змея медленно выползла на свет. Если бы ее повесить вниз головой, она, наверное, оказалась бы ростом с невысокого человека.
Пораженные мальчишки отпрянули назад, сгрудились потеснее и непроизвольно подняли палки над головами.
— Спокойно, не причините ей никакого вреда! Я сам все знаю! — предупреждающе проговорил Аслан.
Змея отползла в сторону, остановилась шагах в двух от тех камней и, растянувшись почти во всю свою длину, замерла в неподвижности.
Аслан, продолжая что-то бормотать и тихонько отрывисто посвистывая, неторопливо обходил ее вокруг, очерчивая палкой на земле круг. Там, где вместо галечника был песок, оставался четкий след его палки.
Змея шевельнулась и скользнула вбок, но, наткнувшись на черту, остановилась, повернула обратно и двинулась в другую сторону. Но и там ей преградила дорогу черта, и она остановилась, словно бы след палки на земле был неодолимой преградой.
В это время Аслан вторично стал обходить кругом змею. На этот раз круг уменьшился. Движения змеи утратили свою стремительность и четкость. Все медленнее она извивалась, казалось, ею овладела непонятная истома.
Аслан описал третий круг, еще меньший. Теперь он находился в двух-трех шагах от змеи, которая лежала в каком-то оцепенении, даже не пытаясь двинуться, и лишь хвост ее чуть-чуть шевелился. Ребята со страхом и изумлением смотрели на невероятное зрелище.
Аслан осторожно шагнул, приблизившись почти вплотную к ней, и вдруг с непостижимой быстротой и резкостью наклонился, протянул руку и цепко схватил змею ниже головы.
Змея стремительно обвила руку Аслана кольцами. Поначалу она отчаянно извивалась, но Аслан, вытянув руку кверху, держал ее за шею намертво сжатыми пальцами.
Змея постепенно перестала двигаться, и наконец черные кольца на руке Аслана застыли в неподвижности.
Аслан поднес ее к лицу, заглянул в змеиные глаза и долго смотрел, бормоча что-то. Потом направился к ребятам.
— Стой там! — закричал Годердзи и непроизвольно поднял палку.
Аслан остановился.
— Задуши ее сейчас же! — приказал Годердзи.— Или размозжи ей голову камнем!..
— Нет, этого я не сделаю! — упрямо и решительно сказал Аслан, отрицательно мотнув головой.
— Почему?!
— Это большой грех. И потом, мой заговор больше не будет действовать. Я утрачу чары. Если хочешь, заберем ее с собой, а не хочешь — я ее отпущу.
— Тогда подожди, пока мы переберемся на ту сторону, потом отпускай. Только войди поглубже в осинник и отпусти ее там.
Ребята бросились к броду и с шумом, с плеском торопливо перебрались обратно. Аслан же направился в глубь острова. В поднятой кверху руке он цепко держал черную змею...
Ведь сколько лет прошло с той далекой поры, но эта картина и по сей день живо стоит перед глазами Годердзи. И кажется ему, что черная гадюка не руку Аслана обвивает кольцами, а его самого, Годердзи, сжимает ему грудь и своим раздвоенным смертоносным языком впивается ему в левый сосок...
Но все же в те бессонные первые ночи, гнетущей чередой потянувшиеся после их переселения в старый дом, чаще всего Годердзи видятся события его фронтовой жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152