Однажды по случаю
очередного смотра капитан спаги, не знакомый с местными тонкостями, изго
товил несколько фотоснимков марширующего господина Ванека и отослал и
х в Министерство военных дел с приложением меморандума, в котором требов
ал немедленной реорганизации колониальной армии.
Когда господин Ванек на учебной стрельбе принимался ловить мишень, вся р
ота разбегалась, и сержант командовал «ложись». И когда все выглядело та
к, словно господин Ванек вознамерился нагулять жирку в армии, выступило
ему навстречу злосчастье.
Орудием судьбы послужил тот самый стройный белокурый капитан, который у
спел распространить легенду о Горчеве, а на следующий день продолжил сво
ю инспекционную поездку. Но теперь он вернулся в Оран и тут же был обо всем
информирован.
Ц Доложите генералу де Бертэну, когда его увидите, Ц не преминул встави
ть полковник, Ц что мы старательно опекаем его протеже, я имею в виду Гор
чева. Это оказалось абсолютно необходимо Ц ведь он полностью негоден дл
я солдатской службы.
Ц Ах ты боже мой! Ц воскликнул капитан и схватился за голову. Ц Я совсем
забыл.
По одному срочному делу я обратился к де Бертэну, и генерал мне между проч
им написал, что Горчев умер и он присутствовал на похоронах. Здесь служит,
следовательно, совсем другой Горчев.
Перед полковником возникла трудная дилемма. Можно, разумеется, ради одно
го выдающегося офицера сделать исключение для одного дурака, но нельзя п
ротежировать кому попало только потому, что он дурак. Кроме того, казус сп
особен породить неслыханные сплетни. Офицеры посоветовались. Бедолага,
конечно, не виноват, но делу необходимо положить конец. Одному лейтенант
у поручили тактично, но с присущей солдату энергией исправить ситуацию.

Лейтенант повел себя умело. Прежде всего он проинспектировал казарму. Пр
ошел несколько помещений и, наконец, добрался до места обитания Горчева,
то есть Ванека. Сержант Вердье и капрал Жант, естественно, следовали за ни
м по пятам.
Солдаты чистили оружие и приводили в порядок портупеи. Господин Ванек, к
оторый приобрел переносной граммофон, в данную минуту, развалясь на койк
е, с недурным аппетитом поедал колбасу под аккомпанемент американской д
жазовой музыки. Когда вошел лейтенант, он встал, но пластинка играла по-пр
ежнему.
Ц Рядовой! Ц рявкнул лейтенант. Ц Что это?
Ц Фокстрот.
Ц Убрать немедленно.
Ц Вам не нравятся фокстроты, господин вахмистр? У меня еще есть танго.
Ц Идиот! Сержант, что все это значит? Что это у вас тут за любимчик?
Ц Но простите, Ц вмешался господин Ванек. Ц Я могу вам поставить военн
ый марш.
Ц Слушайте, сержант! Все, что я увидел, не дает вам повода наказать этого и
диота, поскольку это ваш позор, младших офицеров. Но если я через три дня з
амечу, что вы здесь кому-то делаете малейшее послабление, вы и все унтер-о
фицеры улетучитесь в Сахару с первым транспортом. Ясно?
Ц Ясно, господин лейтенант, Ц возликовал Вердье, и его глаза восторженн
о засверкали.
Ц Ясно, господин лейтенант! Ц повторил Жант, н его грудь расширилась от
волнения.
Лейтенант ушел. Он выполнил поручение со всей возможной деликатностью и
воспрепятствовал наказанию этого остолопа за сегодняшний проступок. В
конце концов, тот был не виноват. Да и кто виноват? В легионе с самого начал
а так повелось: кто-нибудь да обязан искупить чью-то вину, даже если указа
ть конкретного виновника затруднительно.
Лучше не буду, снизойдя к слабонервным читателям, подробно излагать посл
едующие события. Достаточно живописать хотя бы это великое мгновение: ко
гда лейтенант, пройдя по длинному коридору, свернул за угол, пятидесятид
вухлетний сержант и сорокатрехлетний капрал обнялись, расцеловались и
свершили двойной танцевальный шаг справа налево, шаг, который профессио
нал вроде господина Вюрфли, случись ему сие лицезреть, назвал бы «шассе».

…Кто же этот пошатывающийся, до неузнаваемости грязный субъект? Он в два
дцать пятый раз тащится с ведром от колодца на кухню, где расстояние Ц ме
тров четыреста. Угадали! Это господин Ванек. Отныне он встает за полчаса д
о побудки и пытается освоить походное обмундирование. И во время послеоб
еденного отдыха он без устали занимается строевой подготовкой под зорк
им ефрейторским оком.
Более того: Мегар, хоть и не знал французского языка, шестым чувством почу
ял падение господина Ванека; он вновь воспылал обидой на замечание метео
рологического характера и теперь ежедневно не упускает случая наверст
ать упущенное.
Так обстояли дела господина Ванека, и так он сам стоял с ведром, надломлен
ный физически, но отнюдь не духовно, когда к нему обратился господин Вюрф
ли:
Ц Да, вот она, жизнь. Вверх, вниз, туда, сюда. Солдату не позавидуешь.
Ц Хотя бы потому, что от полоумных учителей танцев спасу нет.
Ц Вы невоспитанный человек. Я с самого начала отношусь к вам с симпатией
и не встречаю ответа. Вам не приходило в голову, почему художники и музыка
нты так неблагодарны?
Ц Нет, не приходило. Подумаю, если вам так хочется, хотя, по моему мнению, б
алетные танцоры и каменотесы тоже не отличаются благодарностью.
Ц Я давно мог бы вывести вас на чистую воду. Ведь поворот в вашей судьбе п
роизошел из-за того, что узнали: вы не Горчев.
Ц А если ты не Горчев, значит тебя можно травить, как собаку! Вы ведь не Гор
чев, и вас никто по этой причине не мучает.
Ц Эй, ты, бедуин психованный! Ц раздался рев сержанта Вердье. Ц Чего пос
реди двора столбом стал? Марш в конюшню чистить лошадь господина капитан
а.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58