Это промежуточное положение или значение памяти как субъ-
ективной формы предметного единства или как сферы, в которой

С этой точки зрения можно оценить два общепринятых принципа ассоциа-
ции - по смежности и сходству. В отношении принципа смежности нужно прежде
всего строго отличать смежность переживаний и процессов познания от смежности
самих объективных содержаний: психологически между ними нет ничего общего,
,хотя фактически они естественным образом часто совпадают. Если историк,
например, от мысли об эпохе Цицерона и Цезаря переходит к мысли о начале
римской империи, то эта <ассоциация> коренным образом отлична от той <смеж-
ности>, которая имеет место, когда, например, восприятие местности, в которой
мы провели детство, приводит нам на память наши детские годы. В первом случае
мысль также легко могла бы, например, от Цезаря перейти к Наполеону, или от
эпохи расцвета римской образованности к эпохе ее упадка и т. п., во-втором случае
ход воспоминания мог бы навести нас на мысль, например, о совершенно другой,
отдаленной местности, в которую мы потом переселились, или о героях Купера,
которыми мы в то время увлекались и пр. Словом, принцип смежности имеет
серьезное значение лить в качестве смежности душевных переживаний и есть
главнейшая форма синтеза по субъективному единству предметного сознания
(главнейшая, но не единственная; ибо сюда же должна быть отнесена ассоциация
по сходству эмоциональной реакции, общего самочувствия и т, п.). Ассоциация
же по сходству - за исключением только что указанного типа сходства переживаний
-есть частный случай ассоциаций по объективным отношениям и связям,
который следует поставить в один ряд с ассоциацией по контрасту, по отношению
причинной или логической связи, по объективной пространственной или временной
смежности воспоминаемых предметов и т. п.-По преобладанию того или иного
типа ассоциаций можно было бы разделить людей на типы <объективного> и
субъективного> умственного склада, и такая классификация имеет чрезвычайно
большое характерологическое значение.

ДУША ЧЕЛОВЕКА

ЧАСТЬ II. КОНКРЕТНАЯ ДУШЕВНАЯ ЖИЗНЬ

абсолютное всеединство бытия соприкасается с частным, потен-
циальным всеединством нашей душевной жизни и дано нам отра-
женным в последнем, находит свое выражение также в промежу-
точном характере той сверхвременности, которая образует суще-
ство памяти. Не раз указывалось, что в лице памяти мы имеем
непосредственное фактическое свидетельство сверхвременного
единства нашего сознания, явно несовместимое ни с каким меха-
нистическим или атомистическим пониманием душевной жизни
Как ни справедливо само по себе это указание, оно упускает из
виду производный и относительный характер того единства, кото-
рое .обнаруживается в лице сверхвременности памяти. Память есть
лишь производная и ограниченная форма знания и последним,
основным свидетельством сверхвременного единства души должен
быть признан - по примеру Платона и бл. Августина - самый
факт возможности для нас знания, т. е. соучастия души в абсо-
лютном единстве и вечности знания. Поскольку же память, по
существу, ограничена пределами нашей жизни, для нее, как тако-
вой, характерна лишь относительная сверхвременность: она есть
именно объективная сверхвременность знания, отраженная в субъ-
ективной, лишь потенциальной невременности душевной жизни.
При этом не только - как это ясно само собой - объективное все-
объемлющее единство самого бытия и знания простирается дальше
того ограниченного клочка бытия, которое обозревается нашей
памятью, но и субъективное единство и невременность нашей
жизни гораздо шире нашей памяти: так, переживания первых лет
нашей жизни входят в состав единства душевной жизни, но не
объемлются единством памяти как предметного сознания; и многие
вообще содержания нашего душевного бытия лежат за пределами
нашей памяти. Сверхвременность памяти есть, таким образом,
относительное, производное единство абсолютной сверхвремен-
ности знания или предметного сознания с субъективно-
потенциальной невременностью душевной жизни.

V

Отсюда чисто феноменологически уясняется отношение конк-
ретного индивидуального сознания как к объективной дейст-
вительности, так и к идеальному единству чистого знания. Что
касается первого отношения, то проблема, поставленная в самом
начале нашего исследования - как ограничить область душевной
жизни, внутреннего мира нашего <я>, от внешней действитель-

Обстоятельнее и глубже всего это уяснено в многочисленных, относящихся
сюда блестящих исследованиях Л. М. Лопатина: эта же мысль образует, как
известно, одну из центральных идей онтологии Бергсона . Ср. также учение
Тейхмюллера .

ности или объективного бытия вообще - получает здесь новое
освещение. В первой части нашего исследования мы достигли раз-
граничения этих двух областей, наметив своеобразную сферу
переживания как самостоятельную стихию душевной жизни, не
имеющую как бы ничего общего с формами и отношениями пред-
метного бытия. Но эта стихия через предметное сознание - кото-
рое с той своей стороны, с которой оно также есть переживание,
входит в состав ее же самой - не только соприкасается - в форме
идеального познавательного раскрытия или озарения - с
объективным бытием, но и сливается с ним в некоторое производ-
ное единство, которое характерно для всякой конкретно-осущест-
вленной душевной жизни - в единство индивидуального предмет-
ного мирка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101