Во-первых, сама аналогия
плоха, ибо здесь мы имеем дело именно с иной, низшей областью,
никогда не дающей тех итогов - появления в сознании богатых
и сложных духовных содержаний - которые, согласно допу-
щению, должна давать чисто физиологическая деятельность
высших центров; во-вторых, действительное отсутствие в этой
низшей области соответственно низших форм бессознательной
душевной жизни тоже есть лишь предположение, и аналогия
между этими двумя областями могла, бы вести и к прямо
противоположному допущению. Не останавливаясь здесь на воп-
росе об условиях оаспознания непосредственно не данной ду-
шевной жизни, отметит те косвенные соображения, которые
говорят против этого легкого объяснения бессознательного как
чисто-физическог.:

Гфежде всего, оно должно опираться на маловероятное до-
пущение, что одни и те же нервные центры должны действовать,
то сопровождаясь, то не сопровождаясь душевными явлениями,
без возможности обьяснить. почему и как возможно такое прин-
ципиальное различие, - или же на другое, тоже маловероятное
допущение, что один и тот же итог в сознательной душевной
жизни может быть в одних случаях результатом процессов ду-
шевной же жизни или соответственных физических пооцессов,
в других же - последствием деятельности совсем иных физио-
логических центров, не сопутствуемых душевными явлениями.
Впрочем, здесь мы находимся в области столь произвольных
догадок, что и опровержение их не может быть вполне убедитель-
ным. Если что заслуживает названия метафизики в дурном
смысле неопровержимых и недоказуемых рассуждений, то именно
такого рода излюбленные физиологические псевдообъяснения
трудно объяснимых явлений душевной жизни.

Обратимся к более доступной психологической стороне воп-
роса. Клинические наблюдения и эксперименты над истеричными
с неопровержимой убедительностью показывают наличность яв-
лений бессознательных, не объяснимых иначе, чем психоло-
гически. Таковы, например, внушенные частичные или так на-
зываемые <систематизированные> анестезии к в особенности
явления, часто называемые парадоксальным именем <отрица-
тельных галлюцинаций>. Испытуемому внушают не видеть изве-
стных предметов, лиц, цветов и т. п., и он их действительно
<не видит>. При этом опыт может быть поставлек так, что для
такого <невидения> оказывается совершенно необходимым до-
вольно сложное психическое усвоение соотвествующего содер-
жания. Пьер Жане внушал своей пациентке не видеть листков
бумаги, на которых поставлен крестик или даже написано <число,
кратное трем>. Пациентка выполняла внушение была <слепа>
для листков с крестиком или для листков с цифрами 6, 9, 12,
15. Решающими, однако, оказываются не эти факты сами по
себе, как они ни замечательны, а то обстоятельство, что в это
же самое время пациентка с помощью автоматического письма
сообщает самые точные сведения о невидимых ею предметах и
- что еще важнее - позднее при известных условиях точно их
вспоминает ~. Никто еще никогда не сомневался; что вспоминать
можно лишь действительно пережитое, что не может быть вос-
произведенных образов там, где нс было соответствующих ощу-
щений. С полной убедительностью Пьер Жане показывает, что
существо всякой истерической анестезик сводится не
к действительному отсутствию ощущений, а к такого рода
<психической слепоте>. При этом уясняется полная аналогия
между такой анестезией и обычной рассеянностью первая ока-
зывается лишь крайним, предельным отучаем последней.

Эти краткие выводы из подавляющих- числом и убедительно-
стью опытов должны быть сопоставлены с рядом общих сообра-
жений. Все, что мы знаем, говорит о непрерывности душевного
развития. Не может быть сомнения, что уже новорожденный ребе-
нок имеет душевную жизнь, а, быть может, и ребенок в утробной
своей жизни. Но когда мы пытаемся воссоздать состояние сознания,
которое должно быть составлено из чистых ощущений без всякой
памяти и самосознания, это оказывается невозможным, и такое
состояние равносильно бессознательности. Точно так же единство
органической жизни безусловно говорит за непрерывность душев-

ного развития на разных ступенях лестницы животного царства.
Где первая ступень этой лестницы? Мы этого не знаем; но мы
должны были бы опрокинуть все наши представления о мире,
впасть в совершенно софистические, серьезно никем не разделяе-
мые парадоксы, вроде декартова учения о животных как бездушных
машинах, если бы мы захотели упрямо утверждать, что эта ступень
не ниже простейших, известных нам по внутреннему наблюдению,
форм человеческого сознания.

Наконец, то, что мы называем сознанием, фактически не-
мыслимо вне памяти, вне связи настоящего с прошлым. Но как,
в таком случае, оно могло бы вообще когда-либо возникнуть, на-
чаться, если ему не предшествовало бы состояние, которое, не
будучи сознанием в обычном смысле, есть душевное состояние, из
которого может возникнуть сознание?

Все это - скажут нам - лишь более или менее правдоподоб-
ные соображения, которые не исключают возможности и противо-
положного. Но прежде всего, конечно, есть такая степень правдо-
подобия, которая - не с точки зрения возможностей отвлеченного
спора, а с точки зрения внутренней уверенности - практически
стоит на границе полной достоверности, и именно эту степень мы
имеем здесь. Нам ответят, однако, что философия требует от нас
полной достоверности - или логической, или опытной. Пусть так;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101