Как для нас нет внешних предметов, если мы их
не воспринимаем или по крайней мере не мыслим, так нет для
нас и научных истин, если нет научной жизни, нет нравствен-
ности, семьи, права, государства, если нет соответствующих
чувств, стремлений и настроений.

II

Остроумная попытка выйти из этой трудности была предло-
жена некоторыми современными психологами, эта попытка, раз-
личная в деталях своего осуществления у отдельных мыслителей,
но тождественная по своей общей тенденции, опирается на ценное
и весьма существенное требование отличать душевную жизнь от
сознания То, что мы называем сознанием, есть единство <соз-
нающего" (или <сознавания") и <сознаваемого>, связь между

Мы имеем в виду понимание предмета психологии, связанное главным
образом с именем Штумпфа и известное под названием <функционлгьной психо-
логии>
<Новых идей в философии>;<Что такое психология>, 1913). Аналогичное
понимание предмета психологии встречается у Гуссерля, Н. 0. Лосского и Пфен-
дера. Штумпф развивает это учение в более умеренной форме, не ограничивая
душевной жизни одними лишь <функциями>. - Все это направление имеет
своим источником упомянутое выше философско-психологическое учение Брен-
тано.

процессами и деятельностями сознающей личности, с одной сто-
роны. и теми предметами, на которые они направлены, с другой.
Но к душевной жизни относятся только первые, а никак не
вторые. Если я вижу дерево; то вся совокупность процессов из
которых складывается мое <видение -- процессы сосредоточения
внимания воспринимания, различения, суждения и пр. - обра
зуют состав моей душевной жизни, тогда как то, что а вижу
не только само дерево, как материальный предмет, но и все
составные элементы этого целого: ощущения цвета листьев и
ствола, единстве и,2.1ого, в связи ; многообразием частей, про-
странственные содержания восприятия, даже воспроизведенные
представления, через слияние которых с ощущением образуется
содержание восприятия - есть лишь <предмет" или <содержанием
моего восприятия, то, на что я направляюсь в процессе вос-
принимания, и потому выходит за пределы моей душевной жизни
И то же самое соотношение, которое мы имеем в восприятии
мы можем найти . представлении; мышлении, чувствовании
хотении и пр.: всюду состав сознания распадается, с одной сто
роны, на многообразные процессы, деятельности или <функции
субъекта, так или иначе <направленного" на некоторые содер
жания, и на сами эти содержания, с другой. Лишь первые обрзуют
то что мы вправе называть <нашей душевной жизнью
Поэтому, хотя все на свете дано нам через посредство нашей
душевной жизни, однако сохраняется различие между самой
душевной жизнью и тем, в широком смысле слова, <вненим
миром-. которым мы обладаем через ее посредство. Первое
это мы сами. второе - тишь наше достояние первое мы есть
второе мы имеем как противостоящее нам.

Это воззрение имеет некоторые бесспорные достоинства,
содержит значительную долю весьма существенной истины но
принять его без поправок и признать полным разрешением трудно
нести кажется нам невозможным. Оно не столько развязывает
запутанный узел взаимоотношения между <душевным> и <внеш
ним" миром, сколько просто его разрубает. Прежде всего, оно
несколько схематиччо в том отношении, что склонно игнори -
ровать третий род явлений сознания, не подходящий ни под
одну из двух сторон, на которые оно делит сознания: мы имеем
в виду то, что называется душевными состояниями и не есть
ни деятельность или направленность на что-либо, ни предметное.
содержание - или по крайней мере может не быть ни тем, ни
другим. Таковы, например, беспредметные чувства, настроения.
разные формы <самочувствия" и т. п. Если же мы учтем эти
явления и отнесем их также к составу душевной жизни, то мы
встретимся с той трудностью, что явления этого рода качественно
весьма близки к другим явлениям сознания, включение которых
в состав душевной жизни потребует от нас включения в него

и самих предметных содержаний. - Мы разумеем здесь то, что
можно было бы назвать <предметными чувствами". Представля-
ется невозможным отнести к душевной жизни беспредметные
состояния, например, <благодушия" или <раздраженности", яе
относя к ней же такие чувства как любовь к людям или злобу.
На это нам, конечно, ответят, что в таких явлениях момент
самого <увства или настроения должен быть отнесен к составу
душеной жизни, тогда как предметы, к которым оно относится,
исключаются из него. Но опыт показывает, что это абстрактное
деление; само по себе, конечно, всегда возможное, совершенно
несовместимо с тем непосредственно переживаемым конкретным
единством, которое нам дано в этих случаях и в котором именно
и состоит здесь душевное переживание, как таковое. Пусть попы-
тается любящий отделить свое субъективное чувство любви от
существа, на которое оно направлено; - и от любви вообще
ничего не остается, пусть попытается тот, кто наслаждается
симфонией, отделить звуки от своего музыкального настроения -
и не будет больше никакого музыкального настроения.

С известной точки зрения то же самое можно сказать и о всех
вообще, даже самых отдаленных и с иной точки зрения не-
зависимых от нас <содержаниях", которые согласно этой теории,
должны быть исключены из состава душевной жизни. Так, для
люоящего не только его личное чувство любви, но и все целостное
отношение к любимому существу, включая и само последнее,
некоторым образом входит в состав его жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101