Отправной или опорной точкой этой специфической актуали-
зации или саморасширения душевного бытия служит, как было



...
т:

ЧАСТЬ II. КОНКРЕТНАЯ ДУШЕВНАЯ ЖИЗНЬ

указано, чувственный материал в лице ощущений и образов.
Момент самого движения от ощущений к идеальному единству,
незаконченное пребывание как бы на полпути между отправной
я конечной точкой есть то состояние предметного сознания,
которое зовется мыслью (и которое может иметь разные степени
актуализованности или потенциальности, смотря по близости
или отдаленности от своей конечной цели). Это есть промежу-
точное, как бы сумеречное состояние между слепым
переживанием и чистым светом знания. Относительная, ближай-
шая познавательная проясненность или опознанность частичного,
непосредственно данного материала ощущений и образов есть
восприятие и представление. Наконец, уловление или
достижение самого идеального всеединства есть то, что зовется
интуицией или (сверхчувственным) созерцанием

Ограничиваясь здесь этими немногими краткими разъясне-
ниями природы знания и предметного сознания, как такового,
мы завершаем их одним принципиальным, существенным ука-
занием. Чистый разум или свет знания, взятый, как таковой,
в его собственном существе, есть начало совершенно
сверхиндивидуальное и сверхличное. Так называемый <гносео-
логический субъект> - центр или носитель знания - и с точки
зрения проблем теории знания, и с точки зрения чисто фено-
менологически-психологического анализа не может быть отож-
дествлен с живым индивидуальным субъектом, с моим конкрет-
ным <я>. В составе моего конкретного <я> это есть как бы луч
света, к которому я приобщился или который светит во мне или
через меня, но который не есть мое особое достояние и не
тождествен с индивидуальным субстанциальным существом моего
<я>, как особого, отдельного единства душевного бытия. Этот
свет сам по себе, напротив, один и тот же во всех индивиду-
альных сознаниях; он вечен и всеобъемлющ, ибо и есть не что
иное как пронизанность всего бесконечного бытия его идеальным
сверхвременным единством; различно в каждом душевном су-
ществе лишь соучастие в этом свете - по степени интенсивности
слияния с ним или приобщенности к нему или, что то же, по
степени его яркости и широте освещаемого им - в каждом данном
существе - горизонта объективного бытия. Если, однако, это
чистое <я>, как свет знания, конкретно не только неразрывно
связано с индивидуальным <я>, как единичным душевным
организмом и его формирующим единством, но для непосредст-
венного наблюдения образует некое первичное неразложимое

Обо всем этом подробнее: <Предмет знания>, в особ. гл. VII-IX. В изло-
женное там мы вносим теперь лишь ту поправку, что изменяем значение термина
восприятия>, возвращая ему его обычный, общепринятый смысл наглядного
предметного знания.

ДУША ЧЕЛОВЕКА

единство, то это может быть объяснимо лишь так, что наше
индивидуальное, частное <я> своими последними корнями слито
со сверхиндивидуально-всеобъемлющим светом разума. Та самая
трансцендентная, абсолютная первооснова единства душевного
бытия, на которую мы натолкнулись при рассмотрении
формирующе-действенных сил душевной жизни, обнаруживается
здесь перед нами с той своей стороны, с которой она есть чистый
свет созерцания или знания, независимый от какой-либо душев-
ной жизни и потому возвышающийся над ней, хотя конкретно
и слитый с нею.

Общее онтологическое значение этого соотношения для уяс-
нения понятия <души> будет оценено позднее. Теперь мы должны
описать обратную сторону этого соотношения - определяющее
влияние стихии душевной жизни и ее формирующих сил на
сверхиндивидуальное единство знания и предметного сознания.

II

Если, с одной стороны, самый факт необходимого, неотъемлемого
присутствия момента знания в конкретной душевной жизни и его
слитности с <я> как формирующим живым единством личности
свидетельствует о каком-то органическом, коренном сродстве <ду-
ши> с чистым светом знания, с объективной <истиной> - о том срод-
стве, о котором так красноречиво говорят Платон и бл. Августин,-
то, с другой стороны, быть может, столь же существенно ддя харак-
теристики существа душевного бытия общераспространенное
скрептико-пессимистическое жизненное наблюдение, обнаружива-
ющее, наоборот, некий коренной антагонизм между душевной
жизнью и чистым знанием, какую-то природную несвойственность
чистого объективного знания живой человеческой душе . В гл. II мы
говорили об этом антагонизме, поскольку он выражается в от-
сутствии всякой пропорциональности - или даже в наличности
обратной пропорциональности - между силой переживания и ин-
тенсивностью сознания. Здесь мы должны обратить внимание на
другую сторону дела - на противоборство между душевной жизнью
побъективностьюзнания. То, чтоназываетсявобластипознавания
<пристрастием>, <предвзятостью>, <ограниченностью кругозора"",
есть, по-видимому, в известной мере необходимое условие самого
конкретного существования человека. Человек рожден, чтобы жить
и стремиться, любить и ненавидеть, страдать и радоваться, а не чтобы
познавать. Познание есть в его жизни лишь служебное средство, а не
цель; поэтому оно всецело подчинено коренным, более первичным
целям и стремлениям человеческой души; и лишь в редких, исклю-
чительных натурах - будем ли мы их оценивать как натуры
<избранные> или как натуры <ненормальные> - чистое познание
становится самодовлеющей целью и главенствующей страстью, и



Ж


ЧАСТЬ II.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101