Я остановился у белого моста, пересекавшего пролив слева от «Тихоокеанс
ких прибрежных рыбных промыслов» на вилмингтонской стороне. У бензинов
ых доков разгружался танкер. Чуть дальше на улице рыбаки-японцы чинили с
вои сети, растянутые вдоль кромки воды на несколько кварталов. На Америк
ано-Гавайском причале стивидоры грузили судно на Гонолулу. Работали по
пояс голыми. Судя по виду, о них было бы здорово что-нибудь написать. Я разг
ладил новую тетрадку о поручень, лизнул кончик карандаша и начал писать
трактат о стивидоре: «Психологическая Интерпретация Стивидора Сегодня
и Вчера. Трактат Артуро Габриэля Бандини».
Тема оказалась трудной. Я начинал четыре или пять раз, но сдался. Как бы то
ни было, предмет требовал многих лет изысканий; нужды же в художественно
й прозе пока не наступило. Самое первое дело Ц собрать воедино все факты.
Может, это займет два года, три, даже четыре; на самом деле, это труд всей жиз
ни, магнум опус. Слишком круто. Я отказался от этой темы. Прикинул, что фило
софия проще.
«Артуро Габриэль Бандини. Моральная и Философская Диссертация о Мужчин
е и Женщине». Зло Ц удел слабого мужчины, поэтому зачем быть слабым. Лучше
быть сильным, чем слабым, ибо слабым быть означает, что тебе недостает сил
ы. Будьте сильны, братья мои, ибо реку я вам: ежели не будете вы сильными, сил
ы зла сцапают вас. Всякая сила есть форма власти. Всякая нехватка силы ест
ь форма зла. Всякое зло есть форма слабости. Будьте же сильны. А не то будет
е слабыми. Избегайте слабости, чтобы стать сильными. Слабость пожирает с
ердце женщины. Сила вскармливает сердце мужчины. Желаете ли вы стать жен
щинами? Да, тогда слабейте. Желаете ли вы стать мужчинами? Да, да. Тогда стан
овитесь сильнее. Долой Зло! Да здравствует Сила! О Заратустра, надели женщ
ин своих немощью превеликою! О Заратустра, надели мужчин своих превелико
ю силой! Долой женщину! Ура Мужчине!
Затем я от всего этого устал. Решил, что, быть может, я вовсе никакой и не пис
атель, в конце концов, а художник. Может, гений мой кроется в искусствах. Пе
ревернул страницу тетрадки и решил было заняться набросками Ц просто т
ак, ради практики, Ц но не смог обнаружить ничего достойного запечатлен
ия: одни корабли, грузчики, доки, а они меня не интересовали. Я рисовал кото
в на заборах, какие-то рожи, треугольники и квадраты. Потом мне пришла в го
лову мысль, что я и не художник, и не писатель Ц я архитектор, поскольку от
ец мой был плотником, и, быть может, ремесло строителя больше соответству
ет моему наследию. Я нарисовал несколько домиков. Все они оказались прим
ерно одинаковыми Ц заштрихованные квадратики с трубами, из которых зав
ивался дымок. Я отодвинул от себя тетрадку.
На мосту было жарко, солнце жалило в затылок. Под перилами я прополз к каки
м-то зазубренным камням, сваленным у самой воды. Большие камни, черные как
уголь, там, где в прилив их заливало водой, а некоторые валуны вообще с дом.
Под мостом их разбросали в сумасшедшем беспорядке, словно поле айсберго
в, однако выглядели они довольными и покойными.
Я заполз под мост с таким чувством, будто никто до меня никогда этого не де
лал. Маленькие портовые волны лакали камни и оставляли тут и там лужицы з
еленой воды. Некоторые валуны лежали, задрапированные мхом, на некоторых
красовались симпатичные кляксы птичьего помета. Поднимался увесистый
запах моря. Под опорами оказалось холодно и так темно, что я почти ничего н
е видел. Сверху грохотали машины, дудели клаксоны, орали люди, а по деревян
ным балкам громыхали здоровенные грузовики. Стоял такой ужасный шум, что
уши закладывало, и когда я попробовал завопить сам, голос мой отлетел все
го на несколько футов и заспешил обратно, точно привязанный к резиновому
бинту. Я ползал между камней, пока не нашел участок, куда не добивало солн
це. Странное местечко. Я даже испугался ненадолго. Чуть дальше лежал гига
нтский камень, гораздо больше остальных, и гребень его был весь уделан бе
лым пометом чаек. Король всех этих камней с белой короной. Я двинулся к нем
у.
Неожиданно у ног моих все зашевелилось. Быстрая склизкая суета каких-то
ползучих тварей. Я затаил дыхание, замер и попробовал присмотреться. Кра
бы! Камни кишели живыми роями крабов. От страха я аж оцепенел, и грохот све
рху показался пустячным по сравнению с колотьбой моего сердца.
Я привалился к камню и закрыл лицо руками, пока не перестал бояться. Когда
я руки оторвал, сквозь черноту что-то проглядывало Ц серое и холодное, бу
дто мир под землей, Ц серое, уединенное место. Впервые я хорошенько разгл
ядел то, что там обитало. Большие крабы, величиной с кирпичи, молчаливые и
жестокие Ц они удерживали высоты крупных камней, чувственно, словно тан
цуя хулу, пошевеливая грозными усами; их маленькие глазки злобны и уродл
ивы. Гораздо больше крабов помельче, размером с ладонь, и они плавали повс
юду в черных лужицах у оснований валунов, переползали друг через друга, с
таскивали друг друга в плескавшуюся черноту, дерясь за места на камнях. И
м было весело.
У ног моих оказалось гнездо совсем маленьких крабиков, каждый не больше
доллара Ц просто один большой комок спутанных вместе, копошившихся нож
ек. Один цапнул меня за штанину. Я отцепил его и рассмотрел, пока он беспом
ощно ворочал клешнями, стараясь меня укусить. Тем не менее он был у меня в
руках, бессильный. Я размахнулся и швырнул его о камень. Он треснул, разбив
шись насмерть, на мгновение прилип к камню, а затем плюхнулся вниз, истека
я водой и кровью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54