Очень старый человек с седой бородой. Он шел с клюкой, в руке держал книгу
и, казалось, о чем-то глубоко задумался. Прихрамывал, опираясь на палку. У н
его были очень яркие и маленькие глазки. Я нырнул под арку, пока он не прош
ел мимо. Потом вылез опять и осыпал черточку дикими поцелуями. И вновь я ум
оляю тебя выйти за меня замуж. Любовь нетленнее моей никому не ведома. При
лив и время никого не ждут. Дорога ложка к обеду. Под лежачий камень вода н
е течет. Выходи за меня!
Вдруг ночь содрогнулась от слабого покашливания. Опять этот старик. Прош
ел по улице ярдов пятьдесят, а потом обернулся. И теперь стоял, опираясь на
свою клюку, и пристально меня рассматривал.
Дрожа от стыда, я поспешил прочь. В конце квартала оглянулся. Старик придв
инулся к самой стене. Он тоже ее изучал. Шел по моим следам. Я содрогнулся п
ри одной мысли об этом. Еще квартал Ц и я опять обернулся. Он по-прежнему б
ыл там, этот ужасный человек. Остаток пути домой я бежал как угорелый.

Девятнадцать

Мона с матерью уже были в постели. Мать тихонько похрапывала. В гостиной д
иван стоял разложенным, постель моя расстелена, подушка взбита. Я раздел
ся и нырнул под одеяло. Минуты шли. Я не мог заснуть. Ощупал свою спину, зате
м бок. Попробовал живот. Минуты текли. Я слышал, как они тикают в часах у мат
ери в комнате. Прошло полчаса. Сна ни в одном глазу. Я ворочался и чувствов
ал, как саднит мой разум. Что-то не так. Час. Я уже начал злиться, что не могу з
аснуть; я весь вспотел. Скинул ногами одеяло и просто лежал, пытаясь что-н
ибудь придумать. Утром вставать рано. На фабрике из меня ничего путного н
е выйдет, если я хорошенько не высплюсь. Однако глаза у меня слипались и их
пекло, когда я пытался зажмуриться.
Эта женщина. Как изгибались ее формы на улице, как мелькнуло ее белое боле
зненное лицо. Постель стала невыносимой. Я включил свет и закурил. Первая
же затяжка обожгла мне горло. Я выбросил сигарету и поклялся бросить кур
ить навсегда.
Обратно в постель. И снова Ц с боку на бок. Вот женщина. Как же я любил ее! Из
гибы ее бедер, голод в затравленных глазах, мех возле шеи, стрелка на чулке
, ощущение у меня в груди, цвет ее пальто, проблеск ее лица, зуд у меня в паль
цах, дрейф за нею по улице, холод мерцавших звезд, глупая щепка теплого мес
яца, вкус спички, запах моря, мягкость ночи, грузчики, щелчки бильярда, бус
инки музыки, изгибы ее бедер, музыка ее каблуков, упрямство походки, стари
к с книгой, женщина, женщина, женщина.
У меня родилась мысль. Я скинул одеяло и соскочил с дивана. Ах, что за идея! О
на обрушилась на меня лавиной, будто рухнул дом, будто стекло вдребезги. М
еня охватили огонь и безумие. В ящике Ц бумага и карандаши. Я сгреб их и по
спешил на кухню. Там было холодно. Я зажег печь и открыл дверцу духовки. Си
дя голышом, я начал писать.

Любовь вековечная,
или
Женщина для мужской любви,
или
Omnia Vincit Amor Любовь
победит всё (лат.).

Роман
Артуро Габриэля Бандини

Три заглавия.
Превосходно! Великолепное начало. Три заглавия, во как! Поразительно! Нев
ероятно! Гений! В самом деле гений!
Да еще это имя. Ах, выглядело оно величественно.
Артуро Габриэль Бандини.
Такое имя требует тщательного изучения по мере того, как будут катиться
века за бессмертными веками: это имя Ц для бесконечных эпох. Артуро Габр
иэль Бандини. Звучит даже лучше, чем Данте Габриэль Россетти. Да и он к том
у же итальянцем был. Принадлежал к моей расе.
Я писал:

«Артур Баннинг, мультимилли
онер-нефтеторговец, tourdeforce , primafacie , petitmaitre и
tabled'hote Воп
лощенная ловкость, при отсутствии доказательств в пользу обратного, щег
оль и табльдот (искаж. фр. и лат.).
, большой любитель восхитительных, прекрасных, экзотических, сахар
иновых и созвездноподобных женщин во всех частях света, в каждом уголке
земного шара, женщин в Бомбее, Индия, в земле Тадж-Махала, Ганди и Будды; жен
щин в Неаполе, земле итальянского искусства и итальянской фантазии; женщ
ин на Ривьере; женщин с озера Банфф; женщин с озера Луиза; в Швейцарских Ал
ьпах; в Посольской Кокосовой Роще Лос-Анджелеса, Калифорния; женщин со зн
аменитого PonsAsinorun
Ослиный Мост (лат.).
в Европе; тот самый Артур Баннинг, отпрыск древнего вирджинского с
емейства, с земли Джорджа Вашингтона и великих традиций Америки; тот сам
ый Артур Баннинг, по-мужски красивый и высокий, шести футов и четырех дюйм
ов в носках, distingue
видный (фр.).
с зубами как жемчуг и определенным, проворным, расторопным, outre
чрезме
рным (искаж. фр.).
качеством, на которое все женщины падки по большому счету, вот этот
Артур Баннинг стоял у фальшборта своей могучей, всемирно известной, горя
чо любимой американской яхты, «Ларчмонт VIII», и наблюдал пагубным взором, м
ужеподобающими, вирильными, мощными глазами карминные, красные, прекрас
ные лучи Старого Соле, шире известного под названием солнца, что погружа
ло себя во мрачные, фантасмагорически черные воды Средиземноморского О
кеана, где-то к Югу от Европы, в год Господа нашего тысяча девятьсот и трид
цать пятый. И вот стоял он, отпрыск зажиточного, знаменитого, могуществен
ного, велеречивого семейства, галантный homo
человек (лат.).
, со всем миром у его ног и великим, мощным, изумительным, баннинговск
им, состоянием в распоряжении; и все же, пока он стоял там, что-то тревожило
Артура Баннинга, сухого, высокопарого, потемневшего в лице, по-мужски при
влекательного, загорелого, под лучами Старого Соле: ведь то, что не давало
ему покоя, заключалось в том, что, хоть он и путешествовал сквозь многие зе
мли и моря, и к тому же реки, и хотя любил он и имел адюльтеры, о которых насл
ышан весь мир, через посредство средств прессы, могущественной, всепогло
щающей прессы, он, Артур Баннинг, этот отпрыск, был несчастлив, и, будучи бо
гатым, знаменитым, могущественным, он был одинок и невостребован для люб
ви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54