и если мой угол зрения совершенно не опустился, то вы не тако
й уж и крупный парень, черт возьми, Сэйлор, или Бэйлор, или Нэйлор, или как та
м вас, к дьяволу, зовут.
Грязное слово Ц слишком грязное, чтобы его здесь повторять, Ц просочил
ось сквозь его скривившиеся губы. Он почиркал в разнарядке, непонятно за
чем изображая неизвестно что, но это явно было какой-то формой лицемерия,
уловкой, всплывшей из глубин его липовой душонки; он чиркал, будто крыса, н
екультурная крыса, и я ненавидел его так, что готов был откусить ему палец
и выплюнуть ему же в харю. Вы только посмотрите на него! Эта крыса царапает
свои крысячьи загогулины своими крысиными лапками на клочке бумаги, буд
то на куске сыра, грызун, свинья, крыса помойная, портовая крыса. Но почему
же он ничего не отвечает? Ха. Да потому что наконец во мне он нашел достойн
ого противника, потому что он беспомощен перед теми, кто лучше его.
Я кивнул на штабель коробок со скумбрией.
Ц Я вижу, это барахло направляется в Германию.
Ц Не шутишь? Ц Он по-прежнему чиркал в разнарядке.
Я не дрогнул под его неуклюжей попыткой сарказма. Острота не нашла во мне
мишени. Вместо этого я погрузился в серьезное молчание.
Ц Скажите, Нэйлор, или Бэйлор, или как вас там, Ц что вы думаете о совреме
нной Германии? Вы согласны с Weltanschauung' ом
Мировоззрение (англ.).
Гитлера?
Никакой реакции. Ни слова Ц только чирканье по бумаге. Вы спросите почем
у? Да потому, что Weltanschauung для него Ц это чересчур! Это чересчур для
любой крысы. Weltanschauung сбило его с толку, ошеломило его. Первый и посл
едний раз в жизни услышал он, как произносится это слово. Он сунул каранда
ш в карман и заглянул мне через плечо. Чтобы разглядеть там что-то, ему пот
ребовалось привстать на цыпочки Ц настолько нелепым карликом он был.
Ц Мануэль! Ц крикнул он. Ц Эй, Мануэль! Поди-ка сюда на минутку!
Мануэль направился к нам Ц перепуганный, спотыкаясь: обычно Коротышка н
икого не звал по имени, если не собирался увольнять. Мануэлю было лет трид
цать Ц вечно голодное лицо, скулы выпирают куриными яйцами. У лотка он ра
ботал прямо напротив меня. Я, бывало, часто на него смотрел: у него были огр
омные лошадиные зубы, белые как молоко, но уж слишком большие для такого л
ица. Верхней губы не хватало их прикрыть. Глядя на него, я думал только о зу
бах, ни о чем больше не мог.
Ц Мануэль, покажи вот этому приятелю, как управляться с ручной тележкой.

Я перебил:
Ц Это едва ли необходимо, Мануэль. Но в данных обстоятельствах командуе
т здесь он, а приказ, как говорится, есть приказ.
Однако Мануэль был на стороне Коротышки.
Ц Пойдем, Ц сказал он. Ц Покажу.
Он увел меня, а из пасти Коротышки снова сочились грязные слова, теперь уж
е вполне разборчивые.
Ц Это меня забавляет, Ц сказал я. Ц Смешно, знаешь ли. Сейчас расхохочус
ь. Какой трус.
Ц Я покажу. Пошли. Приказ босса.
Ц Босс Ц недоумок. У него дементия прэкокс.
Ц Нет-нет! Приказ босса. Пошли.
Ц Весьма забавно, однако несколько отдает макабром Ц прямо по Краффт-Э
бингу.
Ц Приказ босса. Я-то что?
Мы зашли в кладовую, где хранили тележки, и вытянули себе по одной. Мануэль
вытолкал свою на пустую середину. Я последовал за ним. Довольно несложно.
Так вот что называют «ручными тележками». Когда я был совсем пацаном, мы и
х называли тачками. Ручной тележкой управлять может любой, у кого обе рук
и целы. Волосы на затылке у Мануэля походили на шерсть черной кошки, побри
той ржавым мясницким тесаком. Голова напоминала утес, постриженный вруч
ную. На седалище робы красовалась огромная заплата из белой холстины. От
вратительно пришита, будто он вдевал веревку в заколку для волос. Каблук
и он сносил до самого мокрого пола, а к подошвам гвоздями прибил новые, из
раскисшего картона. Выглядел он таким нищим, что я рассвирепел. Я знал мно
жество бедняков, но не настолько же.
Ц Послушай, Ц обратился к нему я. Ц Господи, сколько ж ты зарабатываешь?

Так же, как и я. Двадцать пять центов в час.
Он посмотрел мне прямо в глаза: высокий худой мужик смотрел на меня сверх
у, еще чуть-чуть Ц и развалится на куски, глубокими темными, честными гла
зами, но полными подозрения. В них сквозила та же пришибленность и тоска, ч
то у большинства мексиканских крестьян. Он спросил:
Ц Тебе нравится на консервной фабрике?
Ц Она меня развлекает. Есть свои моменты.
Ц Мне нравится. Очень нравится.
Ц А чего ты себе новые башмаки не купишь?
Ц Не по карману.
Ц А жена есть?
Он кивнул быстро и жестко Ц мол, хорошо, когда жена есть.
Ц А дети?
Детей иметь тоже оказалось хорошо. У него их трое, поскольку он показал мн
е три скрюченных пальца и осклабился.
Ц Так как же, к чертовой матери, ты жить умудряешься на четвертак в час?
Этого он не знал. Господи ты боже мой Ц не знает, а умудряется. Он приложил
ладонь ко лбу и безнадежно пожал плечами. Живут же, не шибко хорошо, но дни
идут один за другим, а они еще не померли.
Ц А почему ты больше денег не попросишь? Он яростно задергал головой:
Ц Уволят.
Ц Ты знаешь, что ты такое? Ц спросил я. Нет. Не знает.
Ц Ты дурак. Простой дурацкий дурак, и тебя ничего не извиняет. Ты только п
осмотри на себя! Ты принадлежишь к династии рабов. Пята правящего класса
бьет тебе по яйцам. Почему ты не почувствуешь себя мужчиной и не выйдешь н
а забастовку?
Ц Забастовка Ц нет. Нет-нет. Уволят.
Ц Дурак ты. Чертов остолоп. Посмотри на себя! Да у тебя даже пары приличны
х башмаков нет. А на робу свою посмотри! Ей-богу, ты даже на вид голоден. Ты е
сть хочешь?
Он не ответил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54