первым делом сегодня пер
во-наперво подмети пол.
Ц Вы то есть не хотите, чтобы я проводил инвентаризацию?
Ц Нет. Займись делом. Никакой инвентаризации.
Каждый день в три часа у нас случался большой наплыв покупателей. Работы
для одного человека было многовато. Тони Ромеро вкалывал не покладая рук
, но все равно не успевал Ц ковылял по лавке, обливаясь потом, и люди уходи
ли, потому что времени ждать у них не было. Тони не мог меня нигде найти. Заб
ежал в подсобку и забарабанил в дверь туалета. Я как раз читал Ницше Ц учи
л наизусть длинный отрывок о сладострастии. Грохот я слышал, но проигнор
ировал. Тони Ромеро придвинул к двери ящик из-под яиц и взобрался на него.
Оперся толстым подбородком о край перегородки и, заглянув вниз, увидел в
нутри меня.
Ц ManaggiaJesuChristi! Ц заверещал он. Ц Вылезай оттуда!
Я сказал ему, что выйду немедленно. Он с ревом убрался восвояси. Но за это м
еня не уволили.
Однажды вечером он сверял у кассы чеки за весь день. Было уже поздно, почти
девять часов. Мне хотелось еще успеть в библиотеку, пока та не закрылась.
Тони вполголоса выругался и позвал меня. Я подошел.
Ц Не хватает десяти долларов. Я ответил:
Ц Это смехотворно.
Ц Их здесь нет.
Я проверил все цифры тщательно, три раза. Десятки в самом деле не хватало.
Мы обшарили весь пол, вздымая тучи опилок. Потом еще раз выпотрошили касс
у, в конце концов вытащив ящик для денег и заглянув в пустой корпус. Десятк
и след простыл. Я предположил, что, быть может, он отдал ее кому-нибудь по ош
ибке. А Тони утверждал, что такого случиться не могло. Он шарил пальцами по
карманам рубашки. Пальцы напоминали сардельки. Снова обхлопал себе все
карманы.
Ц Дай мне сигарету.
Я вытянул пачку из заднего кармана, и вместе с сигаретой вылезла десятид
олларовая бумажка. Я утрамбовал ее на самое дно пачки, но бумажка разверн
улась. И упала на пол между нами. Тони сжал в кулаке карандаш, и тот хрустну
л. Лицо лавочника побагровело, щеки надулись и сдулись. Он втянул шею и хар
кнул мне в лицо.
Ц Ах ты, грязный крысеныш! Вон отсюда!
Ц Ладно, Ц сказал я. Ц Как вам будет угодно.
Из-под прилавка я достал своего Ницше и направился к двери. Ницше! Что он з
нает о Фридрихе Ницше? Тони скомкал десятку и швырнул ее мне вдогонку.
Ц Твое жалованье за три дня, ворюга! Ц Я только пожал плечами. Ницше Ц и
в таком месте!
Ц Я ухожу, Ц сказал я. Ц Не кипятитесь.
Ц Пошел вон отсюда!
Тони стоял от меня в добрых пятидесяти футах.
Ц Слушайте, Ц сказал я ему. Ц Я просто в восторге, что ухожу. Меня тошнит
от вашего слюнявого, слоновьего ханжества. Мне вот уже неделю хотелось о
ставить эту абсурдную работу. Поэтому ступайте прямиком к черту, фальшив
ка макаронная!
Бежать я перестал, лишь когда подлетел к библиотеке Ц отделению Лос-Анд
желесской публички. Сегодня дежурила мисс Хопкинс. Ее светлые волосы был
и длинны и туго стянуты на затылке. Я постоянно думал о том, как бы уткнуть
ся в них лицом и понюхать. Мне хотелось почувствовать их у себя в кулаках.
Но мисс Хопкинс была так прекрасна, что я едва мог с нею заговорить. Она ул
ыбнулась. Толком не отдышавшись, я глянул на часы.
Ц Думал, не успею, Ц сказал я.
Она ответила, что у меня еще есть несколько минут. Я осмотрел весь ее стол
и обрадовался, что на ней сегодня просторное платье. Если получится заст
авить ее под каким-нибудь предлогом пройти по залу, может, мне повезет, и я
увижу силуэт ее ног. Мне всегда было интересно, как они выглядят под этими
блестящими чулками. Мисс Хопкинс не занималась ничем особенным. У нее то
лько двое каких-то стариков читали газеты. Пока я переводил дух, она отмет
ила в формуляре моего Ницше.
Ц Вы не покажете мне секцию истории? Ц спросил я.
Она улыбнулась Ц покажет, Ц и я последовал за нею. Какое разочарование.
Платье не того типа Ц светло-синее; не просвечивает. Я водил взглядом по
изгибам ее пяток. Мне хотелось их расцеловать. У полок Истории она оберну
лась и почувствовала, что я о ней глубоко думаю. Я ощутил, как ее
пробило холодом. Она вернулась к столу. Я вытягивал с полок книги и ставил
их на место. Она по-прежнему чувствовала мои мысли, но я не хотел думать ни
о чем другом. Она скрестила под столом ноги. Чудесны они были. Мне хотелось
их обнять.
Глаза наши встретились, и она улыбнулась. Улыбка ее говорила: давай, смотр
и, если нравится; я с этим ничего поделать не могу, хотя по физиономии тебе
съездить хочется. А я желал с нею поговорить. Я мог бы процитировать ей что
-нибудь роскошное из Ницше; тот отрывок из «Заратустры» про сладостраст
ие. Ах! Но процитировать его я бы никогда в жизни не смог.
В девять она позвонила в колокольчик. Я поспешил к Философии и схватил, чт
о попалось под руку. Еще один Ницше: «Человек и Сверхчеловек». Я знал,
что это на нее подействует. Прежде чем поставить штампик, она пролистнул
а несколько страниц.
Ц Ух! Ц сказала она. Ц Ну и книжки ты читаешь! Я ответил:
Ц Хо… Это еще что… Я никогда не читаю безделиц.
Она улыбнулась мне на прощанье, и я сказал:
Ц Сегодня колоссальная ночь, эфемерно колоссальная.
Ц Вот как? Ц отозвалась она.
И странновато на меня посмотрела, почесав кончиком карандаша в волосах.
Я сдал назад, вывалился в дверь и едва не оступился. Снаружи мне стало парш
ивее, поскольку ночь была вовсе не колоссальной, а холодной и туманной, ул
ичные фонари смутно светились в дымке. У обочины стояла машина с мужчино
й за рулем и работавшим мотором. Мужчина ждал, чтобы отвезти мисс Хопкинс
обратно в Лос-Анджелес. По-моему, на вид он Ц полный ублюдок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54