Поэтому, отчасти восприняв новации импрессионизма,
Левитан редко отдавался чистой, радостной игре света и цвета, пребывая в
кругу своих образов, овеянных мировой тоской.
Так, напоминая о бренности всего земного, внушает затаенную тревогу карт
ина «Над вечным покоем» (1893Ц 1894), которая была по духу особенна близка Левит
ану. «Над вечным покоем» заставляет задуматься над смыслом жизни и над е
е быстротечностью. Левитан писал в одном из писем: «Вечность, грозная веч
ность, в которой потонули поколения и потонут еще… Какой ужас, какой стра
х!» «В ней я весь, со всей своей психикой, со всем моим содержанием», Ц гово
рил об этой картине художник.
В картине «Над вечным покоем» с огромной силой выражена поэзия ненастно
го дня. Картина была написана на берегу озера Удомли в Тверской губернии.
С косогора, где темные березы гнутся под порывистым ветром и стоит среди
этих берез сгнившая бревенчатая церковь, открывается даль глухой реки, п
отемневшие от ненастья луга, громадное облачное небо. Тяжелые тучи висят
над землей. Косые холстины дождя закрывают просторы. Никто из художнико
в до Левитана не передавал с такой печальной силой бескрайние дали росси
йского ненастья и человеческой тоски.
Левитан не был женат, у него не было детей. Слишком часто он был очень безр
адостен, как безрадостна была история его народа и его предков. Иногда тя
желые мысли о своем народе целиком завладевали им, тогда у него наступал
и приступы болезненной депрессии Ц хандры, которая усиливалась от недо
вольства своими работами.
Во время хандры Левитан бежал от людей. Они все казались ему врагами. Леви
тан становился груб, дерзок, нетерпим. Он со злобой соскабливал краски со
своих картин, прятался, уходил с собакой Вестой на охоту, но не охотился, а
без цели бродил по лесам. В такие дни одна природа заменяла ему родного че
ловека.
Два раза во время припадков депрессии Левитан стрелялся, но остался жив.
Оба раза спасал его Чехов. Но хандра проходила, и Левитан возвращался к лю
дям, снова писал, любил, верил, запутывался в сложности человеческих отно
шений, пока не настигал его новый удар депрессии. Чехов временами считал,
что левитановская тоска была началом психической болезни, но он, конечно
, ошибался.
Жизнь Левитана была относительно небогата событиями; путешествовать з
а границей он не любил. Он любил только среднюю Россию. Поездки же за грани
цу, куда его отсылали врачи лечиться, Левитан считал напрасной тратой вр
емени. Жил Левитан преимущественно в Москве, работал также в Останкино (1880
Ц 1883), в различных местах Московской и Тверской губерний; в Крыму (1886, 1899), на Во
лге (1887Ц 1890), побывал в Италии, Франции, Швейцарии и Финляндии (1890-е гг.). Но грани
ты Финляндии, ее черная речная вода и мрачное море нагоняли на Левитана т
оску. «Вновь я захандрил без меры и границ, Ц писал Левитан Чехову из Фин
ляндии. Ц Здесь нет природы». В Швейцарии его поразили Альпы, но вид этих
гор для Левитана ничем не отличался от видов крикливо размалеванных кар
тонных макетов. В Италии ему понравилась только Венеция, где воздух поло
н серебристых оттенков, рожденных тусклыми лагунами. В Париже Левитан ув
идел картины Монэ, правда, не запомнил их. Только перед смертью он оценил ж
ивопись импрессионистов и понял, что он сам отчасти был их русским предш
ественником, и впервые с признанием упомянул их имена.
Бесправие преследовало Левитана всю жизнь. В 1892 г. его вторично выселили и
з Москвы, несмотря на то что он уже был художником со всероссийской славо
й. Ему пришлось скрываться во Владимирской губернии, пока друзья не доби
лись отмены высылки.
В Москве какое-то время Левитан жил в меблированных комнатах «Англия» н
а Тверской, опять, как в юности, ненадолго вернулась нужда. Хозяйке за комн
ату он иногда платил не деньгами, а этюдами. Хозяйке его пейзажи часто не н
равились. Ей хотелось увидеть на лугу породистую корову, а под липой паро
чку сидящих влюбленных, что было бы приятно для глаза. Некоторые критики
о Левитане писали примерно то же самое, требуя, чтобы художник оживил пей
заж стадами гусей, лошадьми, фигурами пастухов и женщин.
Последние годы жизни Левитан проводил много времени около Вышнего Воло
чка на берегах озера Удомли. Там, в семье помещиков Панафидиных, он опять п
опал в путаницу человеческих отношений, стрелялся, но остался жив.
Тяжелая сердечная болезнь Левитана из года в год все прогрессировала, но
ни он, ни близкие ему люди не знали об этом, пока она не дала первой бурной в
спышки. Левитан не хотел лечиться, боялся идти к врачам, чтобы не услышать
смертный приговор.
Незадолго до смерти он тосковал еще больше, чем в молодые годы. Все чаще он
уходил в леса Ц жил он в лето перед смертью около Звенигорода, Ц и там ег
о часто находили плачущим и растерянным. Он знал, что ни врачи, ни спокойна
я жизнь, ни исступленно любимая им природа уже не могли отдалить приближ
авшийся конец.
Однако приблизительно за пять лет до смерти у Левитана произошла вспышк
а радостного мироощущения. В дневнике А. Чехова есть запись, помеченная д
екабрем 1896 г.: «У Левитана расширены аорты. Носит на груди глину. Превосходн
ые этюды и страстная жажда жизни». В эти годы, нося на груди глину, Левитан
написал свои самые жизнеутверждающие вещи: «Март» (1895), «Весна, большая вод
а» (1897), достигая апогея жизнелюбия в предельно яркой и звучной картине «Зо
лотая осень» (1895). И последняя, неоконченная картина «Озеро. Русь» (1900) напере
кор смертельной болезни является едва ли не самым мажорным произведени
ем художника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125