Уно?
- Не знаю... Последнее время молодых брали во вспомогательные войска авиации.
Отто едва смог удержать стон.
- Ладно,- сипло сказал он,- пошли.
Возле переправы был сборный пункт пленных.
- До свидания, Отто,- сказал Рихард.- Для меня война окончилась, для тебя она еще впереди.
У старшины роты хватило сил спокойно ответить:
- Да, для тебя война окончилась, для меня она продолжается. Как она окончится, это ты, Рихард, теперь, наверное, и сам соображаешь.
Рихард знал, как любил Отто жену и сына. И он подумал, что брат у него сильный человек.
- "Здравствуй" ты мне не сказал. И на прощание, наверное, руки не подашь. Бессердечный ты человек.. До свидания.
Старшина роты резко повернулся и, грузно ступая, пошел вверх по склону.
Рихард Рюнк заметил рядом с собой немца, что-то бубнившего себе под нос. Он яростно ударил сто в лицо.
Отто Рюнк не оглядывался и не видел, что произошло на берегу, среди пленных. В кустах он вдруг сдал, Мысли смешались. Он слышал треск пулеметов, разрывы снарядов где-то впереди, но все это больше не доходило до его сознания
XIV
1
Когда утром третьего дня наступления полк от Харувере повернул к поселку Мяэрнсти, сержант Юри Вески понял, что дорога войны ведет его в родные края. Отсюда до поселка было рукой подать, и здесь он знал каждый клочок поля, каждую тропинку, лесок, каждый дом и даже деревья на обочине шоссе. Справа остались кивимяэские поля. Здесь он выворачивал и колол камни. По-разному: и клиньями, и огонь под ними разводил, и взрывал. Там, в Кивпмяэ, Юта как-то пришла посмотреть, как он клиньями раскалывал синевато-черный валун. Юта удивилась, что такой огромный камень так аккуратненько раскололся пополам. А он, Юри, ходил и искал еще больший камень, хотел показать свою силу.
Для хозяйской дочки он готов расколоть пополам, как брюкву, даже валун с бедняцкий дом высотой. Тот самый валун, который лежит у них за домом, под черемухой. Так он похвалялся и называл Юту хозяйской дочерью, хотя знал, что она батрачка. Девушки никогда не обижались на титул хозяйской дочки, но Юте это не понравилось. Она заносчиво ответила: "Л разве батрачку порадовать негоже?" Четыре года дружили они, прежде чем пожениться. И все четыре года Юта подтрунивала над ним из-за этой хозяйской дочки. Дразнила и позднее, когда они стали мужем и женой. Но он, Юри, на хозяйских дочерей и не засматривался. Когда какая-нибудь падкая на мужчин навязывалась, он, конечно, не зарекался, потому что в молодости кровь беспокойная. А в тот раз, называя Юту хозяйской дочкой, он хотел только ее.
Все припомнилось Вески, когда он маршировал по шоссе к Мяэристи.
В километре за Кивимяэ шумел ельник, клином врезавшийся в рабааугуские поля. От опушки ельника начинаются его двенадцать. К ним он добавит еще четыре-пять, осушив болото.
С каждым шагом Вески волновался все сильнее. Как-то там, в Рабааугу? Поле, конечно, цело и снова в лапах Сасся, но уж он, Вески, свои права восстановит. Но стоит ли по-прежнему под березами их дом? Он отстроен только наполовину... Или Сассь разорил его? Сассь не простил, что у него урезали землю. Вески вспомнил, как лет десять назад, еще до того, как стать батраком в Рабааугу, он прошел через паровое иоле Сасся.
"Эй, ты, где ходишь? Это моя земля!"- закричал ему Сассь. "Где же мне ходить, по облакам, что ли?" - крикнул он в ответ. "Не выйдет! - рявкнул Сассь. - У меня участок куплен от земли до неба!" Такой форсистый был рабааугуский хозяин. Нет, дом, наверное, стоит, едва ли Сассь тронул его. Сассь любит рявкать и угрожать. Больше всего Вески беспокоился, найдет ли он здесь, в Рабааугу, Юту или Сассь прогнал ее. Нет, Сассь не выгнал Юту. Сассь мог и худшее сделать. Половина прихода полна его незаконными ребятишками, от Сасся всего можно ожидать. Здесь, на шоссе, откуда ясно виднелись ели, окружавшие земли Рабааугу, Юри Вески в который раз уже мысленно повторял, что его Юта сумела постоять за себя и что нет причин сомневаться в чистоте спутницы жизни. И если он, возвращаясь домой, может смотреть в лицо любому, то и Юта не должна ни перед кем опускать взор.
Вески показал рукой на лес и сказал шагающему рядом Тислеру:
- Рабааугуские ели.
Тислер понял, что происходит в душе друга.
- Отпросись у старика. Мянд не откажет. Заскочишь домой.
Лесок приближался.
- Я пойду с тобой,- предложил Тислер.- Здесь большие леса.
Про себя Вески рассуждал, что он не побоялся один пойти. Но Тислер хороший друг, он предложил
от чистого сердца, отказываться не годится. Вески поискал взглядом командира роты.
Из-за леса послышались выстрелы. Сперва одиночные, винтовочные, потом затрещали автоматы и пулеметы. Рота не остановилась. Огонь усилился. Послышались разрывы мин и гранат. Вески достаточно наслушался выстрелов и взрывов, но эта стрельба, доносившаяся от поселка Мяэрисги, привела его в смятение.
- Юхаи! - растерянно позвал он Тислера.
- Похоже, что мы всей ротой придем к тебе в гости,- отозвался тот.
Предсказание Тислера сбылось, рота получила приказ обойти поселок слева. Сделать это можно было, только пройдя через край леса и через поля Рабааугу, Вески сразу же понял это. Если Юта с сыном и дочерью живут в Рабааугу и'над ними начнут свистеть пули, тогда шутки плохи. Может, и орудия подтянут. И неизвестно, останутся ли от построек хоть щепки. Хорошо, что хлеб убран,- на взрытых и затоптанных полях много не соберешь.
Вески часто думал о своем возвращении домой, но не таким представлял он себе его.
Более пятнадцати километров отступал враг, не оказывая серьезного сопротивления. После Харувере Вески не сделал ни одного выстрела. А здесь, в Мяэристи, в воротах его дома, опять пытаются остановить их наступление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83