Лейтенант Аава послал людей принести Сауэра. Но они не дошли. За несколько шагов до места, где лежал тяжело раненный или мертвый капитан, оба они упали.
Это был тяжелый день для лейтенанта Аава.
Капитан Сауэр лежал на снегу в прежнем положении. Никто не знал, мертв он или в его теле еще бьется жизнь. Никто не мог подойти к нему.
Порой казалось, что он шевелится.
— Обман зрения,— шептал Мянд.
Потом капитан Сауэр действительно пошевелился. Все заметили это.
— Жив,— едва слышно прошептал лейтенант Аава. Им не удалось обнаружить снайперов, державших
под огнем подходы к телу капитана Сауэра. Возле капитана лежали уже несколько раненых.
Лейтенант Аава связался с полковником и попросил, чтобы батареи открыли на несколько минут интенсивный огонь по белому дому. Одновременно и они откроют огонь из всех видов оружия. Тогда они смогут вынести командира батальона и других раненых.
Так и произошло.
Но перед этим, как будто догадавшись об их намерениях, фашистские снайперы расстреляли лежащие на снегу тела. Снежная пыль отмечала попадание пуль. Дважды судорожно вздрогнуло тело капитана. В бинокль Аава заметил, что на спине полушубка Сауэра возникли дырочки. Сквозь одну торчала овечья шерсть. «Попали»,— подумал он, и что-то сдавило горло.
Тело капитана Сауэра уже остыло и закоченело, когда Мянд и Тислер принесли его в окоп.
В это время Тяэгер как сумасшедший сселял в окно, где, по его мнению, сверкнул язычок пламени.
2
Лейтенанта Мянда вызвали к командиру полка.
Мянд дремал в полуосыпавшемся окопе. У едва тлеющего костра храпели Тяэгер, Тислер и Вийес. Растянутая палатка прикрывала отблеск пламени. За огнем следил Рюнк. Да и следить-то было не за чем. Горсть углей и полуобгорелое полено.
Мянд крепко спал. Рюнк не хотел будить его. Политрук уже давно не смыкал глаз. Двое суток, днем и ночью, пытались они пробиться к белому дому, но вес еще торчали в тех же самых окопах.
Рюнк посмотрел на связного и хладнокровно совралз
— Мянда здесь нет.
— Мне сказали, что он здесь.
— Был и снова ушел.
Теперь гонец из штаба подошел к самому огню.
— А этот лейтенант кто?
-— Мянд и есть,— удивился Рюнк.— Не заметил я, когда он снова сюда забрался. Наверное, вздремнул немного. Ладно, я скажу, когда проснется.
— Он должен явиться сразу.
— Что у вас там стряслось? Садись, покурим.
— Некогда. Разбудите его.
— Третью ночь не спит. Только что задремал. Ведь не горит же у вас в штабе!
— Старик рассердится.
— Что с того? Ты ж не трус.
— Вы его знаете. Погонит обратно в роту, Я разбужу его.
Убери лапы,— проворчал продраьшии глаза Тяэгер.— Убирайся!
— Полковник приказал...
— Пусть приказывает- У тебя и своя голова есть. Трус! Посмотришь — с души воротит. В роту погонит! А мы где? Сгинь с глаз!
— Я доложу...
— Доложи— пробурчал Тяэгер уже сквозь сон. Связной не знал, что делать.
— Поймите...— снова начал он.
— Поживи хоть один день нос к носу с немцами, тогда узнаешь, — посоветовал ему Рюнк. — Иди, дров поищи,
Связной вернулся через несколько минут, где-то раз добыв кривую жердь.
— Товарищ лейтенант,— решительно заговорил он в полный голос, — полковник вызывает вас.
Мянд проснулся.
— Что? — спросил он, сонно озираясь вокруг.
— Старик зовет,— объяснил Рюнк и обратился к связному: — Добился своего. Мотай отсюда.
— Полковник сказал, чтобы мы пришли вместе, Я доведу вас до места.
— Вот желторотый! — проворчал Тяэгер.— Поет, как заводной соловей. Рейн, пошли ты ко всем чертям этого дрожащего от отваги слабака!
— Приказ есть приказ,— сказал Мянд, окончательно просыпаясь.— Пошли.
Командир полка находился в подвале какого-то полуобвалившегося здания. Потолок, укрепленный стойками, двухэтажные нары у стены, маленький стол и скамейки,— блиндаж, отбитый у фрицев.
Полковник Ратае, сидевший у стола, пригласил Мянда присесть. Помощник начальника штаба полка сладко зевал. На верхних нарах кто-то спал, накрывшись шинелью. В углу понуро сидел связист.
— Аава уже был здесь. Вы опоздали.
Упрек командира полка показался Мянду неуместным. Возможно, полковник ожидал его извинения, но Мянд не стал оправдываться.
— Мы доверяем вам крайне ответственную задачу,— после паузы заговорил полковник.— Утром, в десять ноль-ноль, начнется новая атака на белый дом. Ваша рота должна стать кулаком, решающим успех дела.
Командир полка развернул на столе карту и начал объяснять детали предстоящего наступления. Лейтенант Мянд, теперь командир роты,— предсказание капитана Сауэра сбылось, Аава был назначен командиром батальона,— более чем хорошо понял, о чем говорил полковник Ратае. Конечно, черная точка, где останавливается карандаш командира полка,— это тот проклятый белый дом, из-за которого распрощались с жизнью десятки и десятки солдат. Дом этот — основной опорный пункт гитлеровцев. Значение захвата белою дома не нужно объяснять ни ему, ни любому бойцу его роты, они это сами понимают лучше всех.
— Ночью вы переведете Свою роту на левый фланг и атакуете дом с тыла. С востока немцы не ожидают нападения. Они надеются на свои мины, но сейчас,— полковник взглянул на часы,— в минном поле уже проложен проход.
Мянд стал внимательнее.
— Надеемся на вас,— закончил командир полка. Спящий на нарах зашевелился.
Мянд случайно взглянул наверх и не поверил своим глазам. С нар смотрела Кирсти.
Командир полка налил водки в жестяную кружку: «— Выпейте. Освежает. Мянд осушил кружку.
— Связной, дайте лейтенанту Мяиду закусить. Кирсти Сарапик соскочила с нар.
Связной положил на стол хлеб, сало и трофейный мармелад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83