з
С наступлением темноты положение батальона стало критическим. Капитан Сауэр понимал это более чем хорошо. Направление атак врага переместилось правее, на участок второго батальона, но им от этого легче не стало. Немцам удалось вклиниться в оборону полка. Правое крыло батальона обнажилось, а это-то и делало положение сложным. Капитан Сауэр приказал лейтенанту Аава приготовиться к возможному удару с фланга и на всякий случай послал третий взвод седьмой роты, которым теперь командовал младший лейтенант Симуль, на фланг; фронтом на восток. Вскоре после этого Симуль взволнованно доложил ему по телефону, что прорвалось с десяток вражеских танков и большое количество пехоты, если батальон не оставит своих позиций, он будет окружен. Капитан Сауэр рассердился.
— Младший лейтенант Симуль,— захрипел он в трубку,— прекратите панику! За самовольное отступление отвечаете жизнью. Ясно?
— Ясно,— продребезжал в трубке неуверенный голос.
После совещания с замполитом решили послать в третий взвод Мянда.
— Симулю нужна опора,— откровенно сказал Сауэр Мянду.— Похоже, что он наложил в штаны.
Командира взвода Мянд нашел в подвале обвалившегося дома. От здания остался лишь разбитый снарядами котлован для фундамента с остатками кладки. По карте здесь начиналась деревня, но в темноте и тумане не заметно было ни одной приметы, которая подтверждала бы это. Днем Мянд осматривал местность и помнил, что от деревни почти ничего не осталось: У двух-трех домов еще сохранились стены. Теперь, возможно, и они обвалились. Утром в деревне находился второй батальон, а сейчас оттуда слышался грохот моторов немецких танков.
— Позвоните Сауэру — пусть он не дурит и выводит батальон из ловушки,— Симуль сразу же начал убеждать Мянда.— Слышите? Их танки уже в Малышей-кове.
— Положение фрицев не безопаснее нашего,— успокаивал его Мянд,— и мы можем отрезать их прорвавшуюся группу от основных сил. Думаю, что еще до утра мы получим приказ о контрнаступлении.
Симуль иронически фыркнул.
— Где наши танки? — скептически спросил он,
— Вероятно, там, где мы наступаем, —как только мог уверенно и равнодушии. Он сам понимал наивность своих слов, но сейчас важна была внутренняя убежденность.
Вой усиливался. Как бы ища защиты, младший лейтенант плотно прижался к стене в углу подвала. В другой обстановке Мянд поступил бы так же, быть может, даже бросился бы плашмя на дно котлована, но сейчас он заставил себя остаться в прежней позе. Дрогнула земля. Оглушил грохот взрывов. Над ямой просвистели осколки.
— Не все взрываются,— сказал вдруг сидевший у телефона связист. Он просто ощущал потребность поговорить.
— Из орудийных снарядов не взрывается каждый третий-четвертый,— сказал Мянд.
Он хотел добавить, что это свидетельство продолжающегося сопротивления немецкого рабочего класса фашизму, но Симуль ухватился руками за голову, громко заохал, его начало рвать.
— Контузило,— заметил связист.— Не нужно было прижиматься головой к стене.
Симуль попытался подняться, но снова сполз по стене вниз.
— Голова... Равновесие... Нет сил... И он опустился на четвереньки.
Почему-то поведение Симуля не вызвало сочувствия у Мянда.
— Контузия,— тихо повторил связист.— Мина трахнула прямо за стеной. Я крикну санитаров.
— Обождите,— остановил его Мянд.— Порой это легко проходит.
Он помнил о случае с Кальмом. Симуль снова заохал.
— Контузия,— уже в который раз повторил связист. Мянд приказал соединить себя с лейтенантом Аава
и сообщил о происшествии. Одновременно он попросил поручить ему до утра обязанности командира взвода.
— Я... никуда... не пойду,— проскрипел Симуль, когда пришли санитары.
— От вас сейчас нет толку,— сухо сказал ему Мянд.— К утру отойдете.
Когда младший лейтенант ушел, связист сплюнуд Сплюнул и констатировал:
— Робковатый человек.
У Мянда было такое ощущение, будто Симуль обманул его.
Он вышел, чтобы ознакомиться с позицией взвода. Боевое охранение лежало метрах в ста впереди, на склоне холма. Из девяти бойцов осталось шесть. Оки молчали или ругали погоду и просили его позаботиться, чтобы вовремя доставили термосы с завтраком. Мянд обещал позаботиться об этом. Три оставшихся отделения беспорядочно разместились у подножия холма. Кое-кто пытался окопаться. Под снежной кашей и оттаявшим слоем глины шла замерзшая земля, с которой нелегко было справиться маленькими лопатками.
Едва он вернулся на котлован, как туда соскочил старший лейтенант Рейноп.
— Как положение?—как-то жадно, по мнению Мянда, спросил он.
— Спокойно.
— Потери большие?
— Не особенно,— скупо отвечал Мянд. — Полковник послал меня ознакомиться с положением,— объяснил Рейноп.— Дело серьезное. Немецкий полк, усиленный танками, прорвался. Приказ — держаться. За невыполнение приказа — расстрел.— Он сделал паузу и добавил: — Ожидаются еще более сильные атаки... Покажите, как пройти к лейтенанту Аава,— потребовал Рейноп.
Когда старший лейтенант исчез в темноте, связист сказал:
— Много на свете странных людей.
Снова завыло в воздухе. На этот раз мины разорвались в стороне, в том направлении, куда пошел Рейноп. Мянд не ошибся. Мины упали совсем близко от старшего лейтенанта. Каждый раз, услыхав вой в воздухе, Рейноп заранее бросался на землю. Он проклинал глинистую жижу, перепачкавшую его овчинный полушубок, а еще больше проклинал он свою робость, но тут же напоминал себе, что осторожность — мать мудрости. Глупо было бы дать подстрелить себя теперь, когда он ;гак близок к цели.
Всю вторую половину ночи Рейноп выжидал подходящего случая, но он представился только после отхода из Малышейкова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83