Я ее не обвиняю, во всем виновата война.
- Голова у тебя светлая, но вот насчет Вильмы ты слеп, как недельный котенок. Все понимаю, Отто. Что Вильма была такая женщина, рядом с которой всегда должен стоять мужчина, которая без мужчины вянет, которая без мужчины не может и не умеет жить. Что она считала, будто тебя нет в живых,- фашисты своей брехней людям мозги затуманили. Но почему она выбрала гитлеровского унтера? Я бы Юте все простил, но только не Сасся и не какого-нибудь оберкашенсупен-фюрера. И ведь Вильма удрала вместе с немцами. Это уже политика. Политика у тебя с Вильмою оказалась разная.
- Боялась, наверное, что я вернусь. Я бы простил. Напрасно она боялась.
- Она и сына сгубила.
- Безжалостный ты, Юри! Я выяснял - молодежь насильно сгоняли.
- Смотри правде в глаза. Если уж она с унтером жила и из Эстонии смылась, значит, она на все способна.
- Зачерствел ты на войне.
- Во время войны у нас в груди должен быть камень.
- Ты не прав. Мы должны остаться людьми, Юри. Мы воюем за жизнь, поэтому наши#сердца не смеют черстветь.
- Для врага у меня в груди камень и для тех, кто пошел с врагом.
- Когда мы придем в Берлин,- а что мы там будем, это как аминь в церкви,- придется нам и с врагами обращаться мягко.
- К фашизму у меня никогда не будет мягкости.
- Не все, кто сейчас воюет против нас, фашисты.
- Кто позволяет вертеть собой, тот больше всех виноват. Без таких пешек гитлеры не могли бы ничего предпринять. А когда приходится отвечать за свои поступки, они принимают невинный вид, говорят, что были только овечки, которых вели на заклание, играют
па нашей мягкости. Нет, этого у v vя душа не принимает.
- Я понимаю. Но не забывай, что мы можем привлечь этих, как ты говоришь, пешек на свою сторону только в том случае, если будем человечнее, чем наши враги.
- Разговор у нас получается сложный, слишком сложный для моей головы. Рабааугуский Сассь на то и надеется, что у меня сердце окажется из воска. И еще: если ты не вырвешь из сердца Впльму, не будет из тебя настоящего человека.
Рюнк улыбнулся, но Вески так и не понял, согласится он или нет. Потом старшина спросил:
- А как я должен относиться к Уно? На этот раз промолчать пришлось Вески.
2
В эту ночь Кальм не мог уснуть. Он побывал в Таллине. Он получил письмо от матери.
Первое "я". Ты видел, что осталось от Таллина? Целые кварталы в развалинах. Помнишь улицу Харью? Груда обломков. Трехэтажный дом прямо как будто разорван на части. Ты заметил огромный кусок бетона, который качался на прутьях арматуры? Быть может, такой же кусок убил твоего отца. Отец у тебя то ли погребен под развалинами, то ли сгорел во время бомбежки.
Второе "я". Мама писала об этом. Она умнее тебя. Она обвиняла войну.
Первое "я". Разве нельзя было обойтись без бомбежки?
Второе "я". Это война. Что осталось от Великих Лук? А ты хотел, чтобы в Эстонии не разорвался ни один снаряд? Это наше, советских людей, несчастье, что война дважды перекатилась через сотни городов и тысячи деревень.
Первое "я". Ты мог бы стать политруком - так хорошо говоришь. Для тебя все нипочем, даже то, что твой отец погиб во время бомбежки.
Второе "я". Я жалею отца не меньше, чем ты. Ты знаешь, что я почувствовал, когда услыхал об этом. Ты подлый человек.
Первое "я". А ты думал о том, кто бомбил?
Второе "я". Советские самолеты бомбили и десятки городов России.
Первое <.яъ. Военные объекты. Жилые районы не военные объекты.
Второе "я". Вески бросил гранату в свой дом.
Первое "я". В доме Вески укрывались немцы.
Второе "я". В Таллине находились штабы оккупационных войск, руководящие органы, склады, воинские части, тысячи фашистов.
Первое "я". Там были и тысячи мирных жителей.
Второе "я". В том-то и состоит ужас войны, что не все бомбы падают на военные объекты. Мирное население страдает больше всех. Если бы фашизм не начал войну, Таллин не пришлось бы бомбить.
Первое "я". Ты стал коммунистом.
Второе "я". Если бы так! Если бы я был такой, как Мяги, как Вески, как Рюнк, как Кирсти, тогда бы ты исчез окончательно. У меня предчувствие, что из-за тебя что-то еще произойдет.
Первое "я". Ты больше не думаешь своей головой.
Второе "я". Ты родился тогда, когда моя голова не могла больше ничего понять. В начале войны тебя еще не было. Ты родился в трудармии и объявил, что ты - это я.
Первое "я". Ладно. Оставим это. А матери тебе не жаль? Она одинока. Больна. Она осталась одинокой и начала часто болеть после бомбежки Таллина.
Второе "я". Зачем ты меня мучаешь? Я думаю о матери. Привезу ее в город.
Первое "я". Когда? Война не кончилась. А если тебя убыот?
Второе "я". Что же мне делать?
Первое "я". Теперь тебе ничего больше не сделать. Ты выбрал войну - вот и воюй.
Второе "я". Войну выбрал не я, а фашизм.
Первое "я". А зачем ты явился на мобилизационный пункт?
Второе "я". Три года назад я не сумел тебе ответить. Теперь умею. Что ж мне, в войска СС нужно было вступать? Или прятаться в лесу? Убежать в Швецию?.
Первое "я". Зачем нам нужно было совать свой нос в войну коммунизма с фашизмом?
Второе "я". Кое-чему и ты научился. Раньше ты говорил - воина немцев с русскими.
Первое "я". Это не ответ.
Второе "я". Ты знаешь мой ответ. Третьей возможности нет, Мянд прав. Я выбрал коммунизм. Советский строй, при котором великие и малые народы равны. Друзья, не оставляющие друг друга в беде.
Первое "я". Ты еще сомневаешься. Ты еще пойдешь со мной.
Первое "я". Ха-ха-ха! Кстати, что погнало тебя не могу. Ты не даешь мне жить. Стать настоящим человеком. Я бы с радостью удавил тебя.
Первое "я". Ха-ха-ха! Кстати, что погоняло тебя к Кирсти?
Второе "я". Смейся, смейся! Я ездил домой. Мама в деревне, я не попал в квартиру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83