Понятно, что приводимые примеры о
тражают как бы историко-психологическую феноменологию и н
е претендуют на операциональный научный психологический ана
лиз. Однако, как мы помним, такова почти вся психология масс. Э
то особый пласт пси хологических явлений, не входящий в ком
петенцию позитивистской науки с ее жест кими требованиями
строгой верификации. Само понятие «русской души» уже подразумевает ино
й путь познания Ч ведь речь идет об обобщенной, т. е. достаточно массовой
душе. Понятно, что это иная психика, а значит, она может исследоваться
только с позиций иной психологии.
В принципе, все сказанное выше при
водит к пониманию наличия только двух ма гистральных путей
в рамках подобной, безусловно не экспериментальной, а феноме
нологической психологии. С одной стороны, это путь историко-
психологических этю дов. С другой стороны, это путь литерату
рно-философских изысканий.
Для иллюстрации первого пути еще р
аз вернемся к В. О. Ключевскому. Затем, для демонстрации второго подхода, о
братимся к творчеству того, с чьими трудами во всем мире и св
язывается проникновение в «тайны русской души» Ч к творчеству Ф. М. До- -
стоевского.
Историко-психологические этюды

В. О. Ключевский дал несколько приме
ров историко-психологических этюдов. Он вообще утверждал: «
Имея в виду, что история Ч процесс не логический, а народно- п
сихологический и что в нем основной предмет научного изучения Ч проявл
ение сил и свойств человеческого духа, развиваемых общежит
ием, подойдем ближе к существу

128 Часть 1. Массы
предмета, если сведем исторические
явления к двум перемещающимся состояниям Ч настроению и д
вижению, из коих одно постоянно вызывается другим или переходит в другое
» (Ключевский, 1968). За этот подход его часто критиковали, обвиняя в иде
ализме и прочих «смертных грехах», однако, с современной точ
ки зрения, в нем не со держится ничего крамольного. В конечно
м счете, именно «настроение и движение», т. е. сознание и деятельность, и ес
ть главные истоки истории как именно деятельно сти преслед
ующего свои цели и удовлетворяющего свои потребности человека. Хотя,
безусловно, при таком подходе неизбежна некоторая толика су
бъективизма, что и ставит его подчас в уязвимое положение. О
собенно эта уязвимость проявилась имен но в историко-психо
логических этюдах Ключевского. В частности, М. В. Нечкина (1974) у
прекала его в приниженности образа, написанного кистью скептика, в игно
рировании героических черт характера великоросса, проявлявшихся в бор
ьбе с ино земными врагами и феодальным гнетом. Не менее суро
во относился к «примитивным психологическим этюдам» и М. Н.
Тихомиров (1958).
В значительной степени В. О. Ключев
ский сам спровоцировал эту критику тем, что исходил исключи
тельно из повседневного хозяйственного быта крестьянина,
связывая его с влиянием природной среды. Он не описывал психологию князе
й или дружинников, русских былинных богатырей или думных дь
яков. Собственно гово ря, именно это мы и считаем главным дос
тоинством его работ. Ключевский попытал ся дать штрихи к пс
ихологическому портрету наиболее массового выразителя «рус
ской души» Ч того самого крестьянина, а не представителей э
литы. И это естествен но: предпринятый им анализ таких источ
ников, как жития преподобного Авраамия, показывает явно нед
остаточные признаки значительного социального расчленения в
населении того периода. Более того, все это население предст
авляется сплошной однообразной сельской массой. И уж, во всяком случае, н
аселение Великороссии было в значительно большей степени
сельским и крестьянским по своему составу, чем на селение ю
жной Руси. Однако обратимся к самим этюдам.
Этюд № 1. «Народные приметы великор
осса своенравны, как своенравна отра зившаяся в них природ
а Великороссии. Она часто смеется над самыми осторожными ра
счетами великоросса; своенравие климата и почвы обманывает самые скром
ные его ожидания, и, привыкнув к этим обманам, расчетливый ве
ликоросс любит подчас, очертя голову, выбрать самое что ни н
а есть безнадежное и нерасчетливое решение, противопостав
ляя капризу природы каприз собственной отваги. Эта наклонность
дразнить счастье, играть в удачу и есть великоросский
авось» (Ключевский, 1987).
Сравните с тем, что во всем мире на
зывается «русской рулеткой» или «русскими горками». Сравн
ите с тем самым, введенным в российский фольклор XX
века А. Рай- киным, словечком «
авоська». И вы согласитесь, что Ключевский прав, по крайней м
ере в своем выводе: наклонность «дразнить счастье» и «играть в удачу», бе
зусловно, является одной из весьма заметных черт националь
ной психологии.
Этюд № 2. «В одном уверен великорос
с Ч что надобно дорожить ясным летним рабочим днем, что при
рода отпускает ему мало удобного времени для земледельческого труда и
что короткое великорусское лето умеет еще укорачиваться безвремен
ным нежданным ненастьем. Это заставляет великорусского кре
стьянина спешить, усиленно работать, чтобы сделать много в
короткое время и вовремя убраться с поля,

Глава 1.6. «Русская душа» как особое состояние массовой психо
логии 129
а затем оставаться без дела осень и
зиму. Так великоросс приучался к чрезмерному кратковремен
ному напряжению своих сил, привыкал работать скоро, лихорадочно и споро,
а потом отдыхать в продолжение вынужденного осеннего и зимнего бездель
я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210