Он присел за стол и поднял к
глазам стакан хереса.
- Если вы одолеете меня, Фрэнк, - сказал он, - я запью. А вы что сде-
лаете, если я возьму верх?
- Право, не знаю, - оказал я.
- Ну, - сказал он, - а пока вот вам тост: "Italia irridenta!" [5].
Остаток дня прошел все в том же томительном ожидании. Я накрывал на
стол, в то время как Норсмор и Клара приготовляли обед на кухне. Расха-
живая взад и вперед, я слышал, о чем они говорили, и меня удивило, что
разговор шел все время обо мне. Норсмор опять включил нас в одну скобку
и называл Клару разборчивой невестой; но обо мне он продолжал говорить с
уважением, а если в чем и порицал, то при этом не щадил и себя. Это выз-
вало у меня благодарное чувство, которое в соединении с ожиданием неотв-
ратимой нашей гибели наполнило глаза мои слезами. "Вот ведь, - думал я,
и самому мне смешна была эта тщеславная мысль, - вот здесь нас три бла-
городных человека, гибнущих, чтобы спасти грабителя-банкира!"
Прежде чем сесть за стол, я поглядел в одно из верхних окон. День
клонился к закату. Отмель была до жути пустынна. Сундучок все стоял на
том же месте, где мы его оставили.
Мистер Хеддлстон в длинном желтом халате сел на одном конце стола,
Клара - на другом, тогда - как Норсмор и я сидели друг против друга.
Лампа была хорошо заправлена, вино - отличное, мясо, хотя и холодное,
тоже первого сорта. Мы как бы молча уговорились тщательно избегать вся-
кого упоминания о нависшей катастрофе, и, принимая во внимание трагичес-
кие обстоятельства, обед прошел веселее, чем можно было ожидать. Правда,
время от времени Норсмор или я поднимались из-за стола, чтобы осмотреть
наши запоры, и каждый раз мистер Хеддлстон, как бы вспоминая о своем по-
ложении, озирался вокруг. Глаза его, казалось, стекленели, а лицо выра-
жало ужас. Но потом он поспешно осушал свой стакан, вытирал лоб платком
и снова вступал в разговор.
Я был поражен умом и образованностью, которые он при этом обнаружи-
вал. Мистер Хеддлстон был, несомненно, незаурядный человек, он много чи-
тал, много видел и здраво судил о вещах. Хоть я никогда бы не мог заста-
вить себя полюбить этого человека, но теперь я начинал понимать причины
его успеха в жизни и того почета, который его окружал до банкротства. К
тому же он был светский человек, и хотя я единственный раз слышал его и
при таких неблагоприятных обстоятельствах, но и сейчас считаю его одним
из самых блестящих собеседников, каких мне приходилось встречать.
Он с большим юмором и, по-видимому, без всякого осуждения рассказывал
о проделках одного мошенникакупца, которого он знавал и наблюдал в дни
своей юности, и все мы слушали его со смешанным чувством веселого удив-
ления и неловкости, как вдруг наша беседа была внезапно оборвана самым
ошеломляющим образом.
Рассказ мистера Хеддлстона был прерван таким звуком, словно кто-то
провел мокрым пальцем по стеклу. Все мы сразу побледнели, как полотно, и
замерли на месте.
- Улитка, - сказал я наконец; я слышал, что эти твари издают звук
вроде этого.
- Какая там к черту улитка! - сказал Норсмор. - Тише!
Тот же самый звук повторился дважды, с правильными интервалами, а по-
том сквозь ставни раздался громовой голос, произнесший итальянское сло-
во: "Iraditore" [6].
У мистера Хеддлстона откинулась назад голова, его веки задрожали, и
он без сознания повалился на стол. Норсмор и я подбежали к стойке и воо-
ружились. Клара вскочила и схватилась за горло.
Так мы стояли в ожидании, полагая, что сейчас последует атака; мгно-
вение проходило за мгновением, но все вокруг павильона было безмолвно,
слышался только звук прибоя.
- Скорее, - сказал Норсмор, - отнесем его наверх, пока они не пришли.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ
О КОНЦЕ ХЕДДЛСТОНА
Кое-как нам удалось соединенными усилиями дотащить Хеддлстона наверх
и уложить его в постель в "дядюшкиной спальне". При этом ему сильно дос-
талось, но он не подавал признаков жизни и остался лежать, как мы его
положили, не шевельнув пальцем. Дочь расстегнула ему ворот и стала сма-
чивать его грудь и голову, а мы с Норсмором побежали к окну. Было
"по-прежнему ясно, поднялась полная луна и ярко освещала отмель, но как
мы ни напрягали глаза, не могли обнаружить никакого движения. А относи-
тельно нескольких темных пятен среди бугров нельзя было сказать ничего
определенного: это могли быть и притаившиеся люди и просто тени.
- Слава богу, - сказал Норсмор, - что Эгги не собиралась к нам сегод-
ня.
Это было имя его старой няни; до сих пор он о ней не вспоминал, и то,
что он мог думать о ней сейчас, изумило меня в этом человеке.
Опять нам оставалось только ждать. Норсмор подошел к камину и стал
греть руки у огня, словно ему было холодно. Я невольно следил за ним и
при этом повернулся спиной к окну. Вдруг снаружи раздался слабый звук
выстрела, пуля пробила одно из стекол и впилась в ставню дюймах в двух
от моей головы. Я слышал, как вскрикнула Клара, и хотя я сейчас же отс-
кочил от окна и укрылся в углу, она была уже возле меня, стараясь убе-
диться, что я невредим. Я почувствовал, что за такую награду готов подс-
тавлять себя под выстрелы каждый день и целыми днями. Я старался успоко-
ить ее как можно ласковее, совершенно забыв обо всем происходящем, но
голос Норсмора вернул меня к действительности.
- Духовое ружье, - сказал он. - Они хотят расправиться с нами без шу-
ма.
Я отстранил Клару и посмотрел на него. Он стоял спиной к огню, зало-
жив руки назад, и по мрачному выражению его лица я понял, какие страсти
кипели в нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112