- Уж поверьте, сэр, - объявил он мистеру Аттерсону, - теперь он от
меня не уйдет! Он совсем голову потерял от страха, иначе он унес бы пал-
ку, а главное, ни за что не стал бы жечь чековую книжку. Ведь деньги для
него - сама жизнь. Нам достаточно будет дежурить в банке и выпустить
объявление с описанием его примет.
Однако описать приметы мистера Хайда оказалось не так-то просто: у
него почти не было знакомых - даже хозяин служанки видел его всего два
раза, не удалось разыскать никаких его родных, он никогда не фотографи-
ровался, а те немногие, кто знал его в лицо, описывали его по-разному,
как обычно бывает в подобных случаях. Они сходились только в одном: у
всех, кто его видел, оставалось ощущение какого-то уродства, хотя никто
не мог сказать, какого именно.

ЭПИЗОД С ПИСЬМОМ
День уже клонился к вечеру, когда мистер Аттерсон оказался наконец у
двери доктора Джекила. Ему открыл Пул и немедленно проводил его через
черный ход и двор, некогда бывший садом, к строению в глубине, именовав-
шемуся лабораторией или секционной. Доктор купил дом у наследников зна-
менитого хирурга, но, питая склонность не к анатомии, а к химии, изменил
назначение здания в саду. Нотариус впервые оказался в этой части владе-
ний своего друга и поэтому с любопытством оглядывал грязноватые стены
без окон, но едва он вошел внутрь, как им овладело странное тягостное
чувство, которое все росло, пока он, посматривая по сторонам, шел через
анатомический театр, некогда полный оживленных студентов, а теперь без-
молвный и мрачный; кругом на столах стояли всяческие химические приборы,
на полу валялись ящики и высыпавшаяся из них солома, и свет лишь с тру-
дом пробивался сквозь пыльные квадраты стеклянного потолка. В глубине
зала лестница вела к двери, обитой красным сукном, и, переступив порог,
мистер Аттерсон наконец увидел кабинет доктора. Это была большая комна-
та, уставленная стеклянными шкафами; кроме того, в ней имелось большое
вращающееся зеркало и простой письменный стол; три пыльных окна, забран-
ных железной решеткой, выходили во двор. В камине горел огонь, лампа на
каминной полке была зажжена, так как туман проникал даже в дома, а возле
огня сидел доктор Джекил, бледный и измученный. Он не встал навстречу
гостю, а только протянул ему ледяную руку и поздоровался с ним голосом,
совсем не похожим на прежний.
- Так вот, - сказал мистер Аттерсон, едва Пул удалился, - вы слышали,
что произошло?
Доктор содрогнулся всем телом.
- Газетчики кричали об этом на площади, - сказал он. - Я слышал их
даже в столовой.
- Погодите, - перебил его нотариус. - Кэрью был моим клиентом, но и
вы - мой клиент, и поэтому я должен точно знать, что я делаю. Неужели вы
совсем сошли с ума и укрываете этого негодяя?
- Аттерсон, клянусь богом! - воскликнул доктор. - Клянусь богом, я
никогда больше его не увижу. Даю вам слово чести, что в этом мире я от-
рекся от него навсегда. С этим покончено. Да к тому же он и не нуждается
в моей помощи; вы не знаете его так, как знаю я: он нашел себе надежное
убежище, очень надежное! И - помяните мое слово - больше о нем никто ни-
когда не услышит.
Нотариус нахмурился; ему не нравилось лихорадочное возбуждение его
друга.
- Вы, по-видимому, уверены в нем, - заметил он. - И ради вас я наде-
юсь, что вы не ошибаетесь. Ведь, если дело дойдет до суда, на процессе
может всплыть и ваше имя.
- Да, я в нем совершенно уверен, - ответил Джекил. - Для этого у меня
есть веские основания, сообщить которые я не могу никому. Но мне нужен
ваш совет в одном вопросе. Я... я получил письмо и не знаю, следует ли
передавать его полиции. Я намерен вручить его вам, Аттерсон, - я полага-
юсь на ваше суждение, ведь я безгранично вам доверяю.
- Вероятно, вы опасаетесь, что письмо может навести на его след? -
спросил нотариус.
- Нет, - ответил доктор Джекил. - Право, мне безразлично, что станет
с Хайдом; я с ним покончил навсегда. Я думал о своей репутации, на кото-
рую эта гнусная история может бросить тень.
Аттерсон задумался: он был удивлен эгоизмом своего друга и в то же
время почувствовал облегчение.
- Что же, - сказал он наконец. - Покажите мне это письмо.
Письмо было написано необычным прямым почерком, в конце стояла под-
пись "Эдвард Хайд"; оно очень кратко сообщало, что благодетель пишущего,
доктор Джекил, которому он столько лет платил неблагодарностью за тысячи
великодушных забот, может не тревожиться о нем: у него есть верное и на-
дежное средство спасения. Нотариус прочел письмо с некоторым облегчени-
ем, так как оно бросало на эти странные отношения гораздо более благоп-
риятный свет, чем можно было ожидать, и он мысленно упрекнул себя за
прошлые подозрения.
- А конверт? - спросил он.
- Я его сжег, - ответил доктор Джекил. - Прежде чем сообразил, что я
делаю. Но на нем все равно не было штемпеля. Письмо принес посыльный.
- Могу я взять его с собой и принять решение утром? - спросил Аттер-
сон.
- Я целиком полагаюсь на ваше суждение, - ответил доктор. - Себе я
больше не верю.
- Хорошо, я подумаю, что делать, - сказал нотариус. - А теперь пос-
ледний вопрос: это Хайд потребовал, чтобы в ваше завещание был включен
пункт об исчезновении?
Доктор, казалось, почувствовал дурноту; он крепко сжал губы и кивнул.
- Я знал это, - сказал Аттерсон. - Он намеревался убить вас. Вы чудом
спаслись от гибели.
- Куда важнее другое! - угрюмо возразил доктор. - Я получил хороший
урок! Бог мой, Аттерсон, какой я получил урок!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112