Как
бы то ни было, нечего и сомневаться, что мистер Соулис заучился в этом
своем университете: он заботился и беспокоился о многом, но только не о
том единственном, о чем нужно было беспокоиться. Книг с собой он привез
пропасть, у нас в приходе раньше столько и не видывали, и возчику приш-
лось порядком с ними побиться; он едва не утопил их в болоте между Чер-
ной горой и Килмакерли. Книги были все божественные, само собой, так
они, во всяком случае, назывались; а люди серьезные держались того мне-
ния, что куда их столько: ведь слово божие можно завязать в маленький
уголок платка. И вот наш пастор сидел над этими книгами дни и ночи - а
куда же это годится, - все писал да писал, не иначе; сначала боялись,
что он будет сам сочинять проповеди, потом оказалось, что он пишет книж-
ку, а это уж совсем неподходящее дело для такого неопытного молодого че-
ловека.
Как бы то ни было, ему полагалось взять себе для хозяйства какую-ни-
будь приличную, хорошего поведения пожилую женщину, она бы ему и обеды
готовила. Кто-то ему указал на одну старуху по имени Дженет Макклоур. Он
никого толком не расспросил и взял ее в служанки. А ведь многие ему не
советовали, потому что эта Дженет была у почтенных людей нашего прихода
на дурном счету. Когда-то давным-давно у нее был ребенок от одного дра-
гуна, к тому же она уже больше тридцати лет не ходила к исповеди, и де-
ревенские мальчишки не раз слышали, как она бормочет что-то себе под
нос, в сумерки, на вершине горы Киз-Лоан, а ведь и время и место совсем
неподходящие для богобоязненной женщины. Надо, однако, сказать, что сам
лорд-помещик первый указал пастору на Дженет, а в те времена наш пастор
сделал бы все что хочешь, лишь бы угодить помещику. Когда люди ему стали
говорить, будто эта самая Дженет связалась с дьяволом, он ответил, что
это, на его взгляд, одно суеверие, а когда ему упомянули про Библию и
про Эндорскую волшебницу, он сказал, что эти дни давно миновали, а
дьявол с тех пор укрощен; все это, мол, сущие предрассудки.
Ну, ладно. Когда по деревне прошел слух, что Дженет Макклоур будет
служанкой в пасторском доме, то народ и на нее и на него сильно осердил-
ся. Некоторые наши женщины не придумали ничего лучше, как пойти к ее до-
му и выложить ей вслух все то, в чем ее обвиняли, и все, что про нее бы-
ло известно - от солдатского младенца до двух коров Джона Томсона. Гово-
рить она была не охотница. Когда люди ее не трогали, она им давала волю
болтать сколько хотят, а сама молчок - ни "здравствуйте", ни "прощайте",
но уж если, бывало, ее заденут за живое, так язык у нее начинал молоть,
что твоя мельница. Вот и тут Дженет взбеленилась (припомнила все старые
сплетни и мало ли еще что), они ей слово, а она им два; в конце концов
женщины-до нее добрались, стащили с нее платье и поволокли по деревне к
реке, посмотреть: ведьма она или нет, потонет или выплывет? Шум поднялся
такой, что слышно было под Хэнгин-Шоу; сама Дженет дралась за десятерых,
и долго после этого, чуть ли не по сию пору, у многих наших женщин видны
следы от ее когтей; и как бы вы думали, кто подоспел к самому разгару
драки? Новый наш пастор (должно быть, за грехи бог его наказал).
- Женщины! - крикнул он (а голос у него был зычный). - Заклинаю вас
именем господа, отпустите ее!
Дженет бросилась к нему, едва живая от страха, и стала его молить,
Христа ради, чтоб он ее спас от погибели, а женщины тоже не отставали и
рассказали ему все, что знали про Дженет, а может, даже и больше того.
- Женщина, - спросил он у Дженет, - правда ли все это?
- Как господь меня видит, как господь меня сотворил, ни слова правды
тут нету! И про ребенка тоже, - прибавила она. - Я всегда была порядоч-
ной женщиной.
- Хочешь ли ты отречься от дьявола и дел его во имя божие передо
мной, его недостойным слугою?
Что ж, надо прямо сказать: когда пастор ее спрашивал, она так ух-
мыльнулась, что всех, кто это видел, бросило в дрожь от страха, и всем
было слышно, как зубы у нее застучали друг об дружку; но ничего иного ей
делать не оставалось, и Дженет, подняв кверху руку, отреклась от дьявола
и от дел его перед всеми.
- А теперь, - сказал мистер Соулис, - идите по домам, все до одной, и
будем молить бога, чтоб он помиловал нас.
Он подал Дженет руку, хоть из одежды на ней мало что оставалось, кро-
ме рубахи, и повел по деревне к ее собственному дому, будто леди-помещи-
цу; а она визжала и хохотала так, что совестно было слушать.
В ту ночь многие почтенные люди долго молились перед сном, а когда
наступило утро, такой страх одолел весь приход Болвири, что детишки поп-
рятались и даже взрослые мужчины не решались выйти за дверь. По улице
шла Дженет - она или ее подобие, - никто не мог бы сказать наверное: шея
у нее была свернута, голова скривилась набок, словно у висельника, и на
лице усмешка, словно у трупа, еще не снятого с виселицы. Мало-помалу лю-
ди к этому пригляделись и даже стали спрашивать у нее, что такое с ней
случилось, но с этого дня она уже не могла говорить, как подобает хрис-
тианке, а только пускала слюни да стучала зубами, словно ножницами; и
начиная с этого дня ни разу ее уста не произнесли имени божьего. Когда
она хотела его выговорить, ничего у ней не выходило: видно, ей было не-
возможно назвать, имя божье. Кто знал, в чем тут дело, помалкивал, но уж
больше никто не называл эту тварь именем Дженет Макклоур, ибо прежняя
Дженет, как все думали, давно была в аду кромешном. Но ведь пастору не
прикажешь и рот ему не заткнешь, а он только и твердил в своих пропове-
дях, что о жестокости людской, которая будто бы довела Дженет до парали-
ча, бранил мальчишек, которые ее дразнили и приставали к ней, и в тот же
самый вечер взял ее к себе, и стали они жить вдвоем в пасторском доме
под горой Хэнгин-Шоу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112